Мир Аматорио. Разрушенный

 

Май. Нью‑Йорк

Я прослеживаю за взглядом Эйслин и оборачиваюсь. По залу ходят официанты, несколько девушек в вечерних платьях делают селфи у фонтана с шампанским, мужчины в костюмах что‑то обсуждают.

А затем я вижу его.

Он стоит подальше от гостей выставки, словно являясь отдельной независимой частью. Мой взгляд изучает его с головы до ног: темно‑русые волосы зачесаны назад, костюм графитового оттенка, сшитый на заказ. Одна его рука в кармане, а другой он держит бокал. Его глаза встречаются с моими, и я мгновенно отворачиваюсь.

– С чего ты решила, что он смотрит на меня? – спрашиваю я у Эйслин, понижая голос, будто этот парень может меня услышать.

Откровенно говоря, я больше верю в то, что объектом его внимания является Эйслин. Она обладает утонченной и ошеломительной красотой. И если невозможно не оторвать глаз, то от такой девушки, как она.

– Думаю, у него было достаточно времени, чтобы меня рассмотреть. Наши родители дружат, и мы знаем друг друга с детства, – Эйслин подает ему знак. – Найл!

Я резко втягиваю воздух и смотрю на Эйслин. От испуга мои глаза расширяются. Я буквально умоляю ее взглядом: «Не надо!». Но Эйслин лукаво улыбается.

– Прямо сейчас он направляется к нам, – довольным тоном произносит она, и мои плечи напрягаются.

Два года я не общалась с парнями. Киллиан и мужчины из охраны не в счет. Это отдельная категория, при которой и мысли не допускалось о каком‑либо флирте или симпатии. И даже если бы у меня была такая возможность, как поболтать с парнем, я бы любым способом избежала ее.

В следующее мгновение около меня и Эйслин встает тот самый, он смотрит на тебя парень.

– Привет, Найл, – говорит Эйслин и представляет ему меня. – Познакомься, это Рене. Рене, это Найл.

– Найл Морган, – парень протягивает руку для приветствия.

Я смотрю на его ладонь с выступающими венами, и мне требуется время, чтобы набраться решимости и поднять взгляд. В первую очередь я вижу его улыбку. Она обезоруживающая и милая.

– Очень приятно, – протягиваю ему руку. – Рене Гросс. Можно просто Рене.

Найл берет мою ладонь и подносит к лицу, чтобы поцеловать. Я знаю, что это обычный жест вежливости. Но в тот момент, когда Найл едва касается моей кожи губами, я резко отдергиваю руку. На мгновение его лицо вытягивается, но спустя секунду его выражение вновь становится приветливым.

Если моя реакция и смутила Найла, то он блестяще этого не показал.

– Мы с тобой нигде не встречались? – Найл внимательно на меня смотрит. – Твое лицо кажется мне очень знакомым.

От его слов холодок пробегает по коже. Найл мог видеть фотографии с исчезнувшей Кимберли Эванс.

– Это невозможно, – стараюсь, чтобы мой голос звучал увереннее, чем чувствую себя на самом деле. – Я впервые в Нью‑Йорке. Я родилась и всю жизнь прожила в Австралии.

Найл кивает, удовлетворенный моим ответом.

– Согласен. Если бы я однажды встретил такую девушку, как ты, я бы точно запомнил нашу встречу. Ты красавица, Рене.

Мои щеки вспыхивают, и я смущенно улыбаюсь.

– Спасибо.

В это мгновение к нам приближается загорелый мужчина в модных дизайнерских очках и с галстуком‑бабочкой.

– Добрый вечер, я Мэтью Джонсон, устроитель выставки, – вежливо представляется он, а затем переключает внимание на Эйслин. – Дорогая, только что доставили цветы. Что с ними делать?

– Пусть заносят, я украшу зал вместе с дизайнером, – распоряжается Эйслин и обращается к Найлу. – Я уверена, что оставляю Рене в надежных руках.

После этого она берет ежедневник у устроителя выставки, вырывает оттуда листок и что‑то быстро на нем пишет. Затем отдает его мне.

– Рада знакомству, Рене. Здесь мой личный контакт на тот случай, если тебе что‑нибудь понадобится. А сейчас мне нужно идти, – с извиняющейся улыбкой произносит она и многозначительно добавляет: – Желаю приятно провести вечер.

Она уходит, пока я убираю листок с ее номером в сумочку, боковым зрением замечая, как Найл потирает затылок:

– Как тебе Нью‑Йорк? – спрашивает он.

– Я мало что успела увидеть. Мы с семьей прилетели сегодня с утра.

Найл кивает.

– Что ты планируешь делать завтра? – задает он следующий вопрос.

– Может быть, останусь дома с книгой. Или изучу окрестности поместья отца. В Гринвуд‑Лейк потрясающая природа.

– Ты серьезно? – Найл расширяет глаза. – Ты первый раз в Нью‑Йорке и хочешь проторчать все время дома?

Пожимаю плечами и никак это не комментирую. Я не могу сказать Найлу, что мне сложно отбросить тревогу и сразу окунуться в энергичную жизнь большого города.

– Прости мою реакцию, – смущается Найл, и его лицо немного краснеет. – Просто в Нью‑Йорке столько мест… Если ты их не посетишь, то это будет преступлением.

Смотрю на него и не верю: только что передо мной покраснел парень. Вау. Похоже, он стесняется.

– А что это за места, которые мне нужно посетить? – Я решаю поддержать разговор.

– Ты бы хотела… Точнее, ты бы не была против… – Найл нервно смеется и качает головой. – Боже, я еще никогда так не волновался…

Внезапно в галерее раздается громкое ругательство. Повернувшись на шум, я обнаруживаю, как охранник отстраняет Киллиана.