Мир Аматорио. Разрушенный

Я резко выдыхаю. Киллиан. Он напугал меня.

– У меня тот же вопрос, – тихо говорю я.

Выхожу на балкон. Киллиан переводит взгляд на меня, но ничего не произносит. Только многозначительно указывает на бокал с вином, который держит в руках и в следующую секунду подносит ко рту.

На нем костюм с распахнутым пиджаком. Галстук‑бабочка развязан и свисает вдоль воротника. На белой рубашке расстегнуты несколько верхних пуговиц, но Киллиан выглядит далеко не расслабленным. Его явно что‑то волнует.

– Я решила побегать, – говорю, нарушая молчание первой.

– Ты не против, если я к тебе присоединюсь? – вдруг спрашивает Киллиан.

У меня нет ни одной причины ему отказать.

– Не против.

– Дай мне пять минут, чтобы переодеться, – Киллиан отдает мне полупустой бокал с вином и уходит.

***

Мы бежим по каменной тропинке. Уличные лампы, установленные на газоне, отбрасывают теплый желтый свет, в котором летают мотыльки. В ночном воздухе раздается пение цикад и дребезжание светлячков.

– Что это был за парень, с которым ты разговаривала в галерее? – спрашивает Киллиан.

Я перевожу на него взгляд. Теперь понимаю, почему Киллиан отправился со мной на пробежку. Мистер‑шпион решил выяснить про Найла совсем не в изящной манере – прямо в лоб.

– Его зовут Найл, – отвечаю я. – Мы познакомились на выставке, и он пригласил меня на свидание.

Киллиан поворачивает голову, и я вижу, как его взгляд становится напряженным.

– Ты согласилась?

– Сначала я согласилась, – признаюсь я. – Но теперь не уверена, что мне стоит идти. Я хочу отменить встречу.

– Он тебе не нравится? – снова задает вопрос Киллиан.

– Найл симпатичный и кажется милым, но… – я замолкаю, не зная, как объяснить Киллиану то, что творится у меня внутри.

Киллиан останавливается и достает из кармана бутылку с минеральной водой. Делает глоток, протягивает ее мне, но я отказываюсь.

– Пойдешь ты завтра на свидание или нет – это твое решение. В любом случае мы с Фрэнком поддержим тебя, что бы ты ни решила. Это твоя жизнь, и только ты решаешь, как ее прожить, – заявляет он. – Но ты точно не можешь всю жизнь быть рядом со мной и с Фрэнком.

Киллиан окидывает меня взглядом с головы до ног.

– Только посмотри на себя. Когда я сегодня увидел тебя в платье, понял, что ты мечта любого парня, – продолжает он, и мои щеки вспыхивают от его слов. – И еще я понял, что когда‑нибудь у тебя появится муж. Он будет любить тебя больше всего чертового мира. У вас будет большая и счастливая семья.

Муж… Большая семья… 

То, что говорит Киллиан, кажется чем‑то нереальным.

– Ты получишь все, что захочешь, – продолжает он. – Кроме одного. Ты никогда не сможешь вернуть упущенное время. Молодость дается один раз. Ты никогда не сможешь повторить это мгновение или вернуться в этот день. Ты никогда не будешь моложе и красивее, чем сейчас. Не лишай себя всего этого.

– Не могу поверить, – произношу я с легкой улыбкой. – Хочешь, чтобы я отправилась на свидание с Найлом? И даже не станешь меня отговаривать, как положено старшему брату?

Киллиан пожимает плечами.

– Мне не о чем переживать, – говорит он убийственно спокойным тоном. – Найл станет покойником, если обидит тебя.

Я тихонько посмеиваюсь и с трудом себя сдерживаю, чтобы не обнять Киллиана. Знаю, что он не любитель тактильных коммуникаций, поэтому мне остается поблагодарить его мысленно.

«Спасибо, что ты у меня есть».

– Почему ты странно вел себя в галерее? – задаю вопрос, который хотела спросить у Киллиана весь сегодняшний вечер. – Я впервые увидела, как ты потерял над собой контроль.

– Не бери в голову, – отмахивается он. – Завтра я сделаю так, как велел отец.

Киллиан переходит на бег, и я смотрю в его быстро удаляющуюся широкую спину, обтянутую серой толстовкой. Я качаю головой. Он не убежит ни от меня, ни от моего вопроса.

– Ты так и не ответил, что произошло? – спрашиваю я, когда его догоняю.

Киллиан не отвечает.

– Ты можешь довериться мне и рассказать, что случилось на выставке, – серьезно говорю я. – Почему ты не хотел туда ехать?

Киллиан замедляется, а затем останавливается. Переводит дыхание и опускает взгляд, словно пытается подобрать правильные слова.

– Ты точно хочешь знать? – он переводит взгляд на меня, и наши глаза встречаются.

Я с уверенностью киваю. Киллиан опускается на газон, уперевшись локтями в согнутые колени. Усаживаюсь рядом с ним, наблюдая, как несколько секунд он отрешенно смотрит перед собой и молчит.

Обычно такая затянувшаяся тишина предшествует чему‑то важному и сокровенному.

– До того, как меня усыновил Фрэнк, я рос в другой семье, – начинает Киллиан. – Мама погибла, и я остался с отцом. Я был совсем маленьким, мне было шесть лет. Я отлично помню, как отец оставил меня на автобусной остановке, а сам укатил в неизвестном направлении со своей очередной легкомысленной подружкой. Перед тем как уехать, он пообещал, что вернется.

Киллиан тяжело вздыхает.

– Три дня я просидел на остановке. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы один из водителей рейсовых автобусов не заметил меня. Он вызвал службу опеки, и меня забрали в детский приют, – он добавляет мрачным тоном. – С тех пор моя жизнь изменилась.

Я молча наблюдаю за Киллианом. За тем, как с каждой секундой он становится отчужденным.

– Ты даже не догадываешься, какими тварями могут быть люди, – тихо произносит он, и я улавливаю мучительную боль в его голосе.

Не знаю, что произошло с Киллианом, пока он был в приюте. Но воображение рисует образ маленького мальчика, оказавшегося среди чужих и жестоких людей.

От горечи сердце сжимается. Надо мной надругались, когда я училась в академии. Страшно представить, что могли сделать с шестилетним ребенком.

Я поднимаю руку и обхватываю плечо Киллиана. Слезы не поддаются контролю и выступают в уголках глаз.

– Ш‑ш‑ш, – Киллиан пытается меня успокоить. – Все хорошо.

Он протягивает руку и убирает с моего лица прядь, а затем смахивает слезу.

– Что было дальше? – не удержавшись, спрашиваю я.