Мир Аматорио. Разрушенный

– Фрэнк хочет сказать… – впервые вмешивается в разговор Киллиан. – Рене еще не спустилась, и у тебя есть время подумать. Ты точно уверен, что хочешь пойти на свидание с моей сестрой?

– Да, – отвечает Найл.

Киллиан обходит барную стойку и медленно приближается к Найлу, словно хищник, учуявший добычу.

– У тебя есть шанс передумать, – предлагает мой сводный брат. – Ты можешь вернуться в машину и уехать. А мы сочиним для Рене какую‑нибудь легенду. Наподобие той, в которой ты заболел кишечным гриппом, и у тебя прихватил живот.

Он останавливается напротив Найла и смотрит ему в глаза.

– Потому что если моя сестра вернется со свидания в плохом настроении… Или я узнаю, что ты вел себя, как мудак… Или если ты разобьешь ее сердце… – предупреждает Киллиан. – Я отрежу твой член.

Он поднимает руку и разламывает большим пальцем тонкую шпажку от канапе.

– Вот так, – заявляет Киллиан. – Было и нет.

В гостиной воцаряется гробовая тишина. Найл внимательно смотрит на сломанную шпажку.

– Ты все еще хочешь отправится с моей сестрой на свидание? – усмехается Киллиан.

– Видимо, в этот момент я должен испугаться? – спрашивает Найл. – Ты на самом деле решил, что я сейчас сяду в машину и уеду?

– Не обращай внимания, – вмешивается Фрэнк, выпуская струю дыма. – Мой сын так шутит. Это ведь была обычная шутка, не так ли?

Он поворачивается к Киллиану, который одаривает Найла улыбкой. Но вряд ли ее можно назвать дружелюбной или приветливой.

– Конечно, это была шутка, – произносит Киллиан.

Найл выглядит напряженным, и желая закончить их разговор, я начинаю спускаться. Цоканье моих шпилек раздается в гостиной, как удары камней по стеклу. Мужчины поворачивают головы, и при виде меня Фрэнк и Киллиан мгновенно принимают невинный и простодушный вид.

Клянусь, эти двое могут быть достойны премии «Оскар» за лучшую мужскую роль.

– Рене, милая, отлично выглядишь, – говорит Фрэнк.

– Спасибо, – я придаю своему голосу легкомысленный тон, словно не слышала, как минуту назад Киллиан обещал отрезать член Найлу. – О чем вы разговаривали?

– Мы обсуждали, куда Найл поведет тебя на свидание, – отвечает Фрэнк.

– Правда? – я спускаюсь и поворачиваюсь к Найлу. – И куда же ты меня поведешь?

– Скоро узнаешь, – его лицо расплывается в широкой улыбке.

Он неотрывно смотрит на меня и, спохватившись, протягивает мне букет цветов.

– Это тебе, – говорит Найл, немного краснея.

– Спасибо, – я благодарю его, вдыхаю сладковатый аромат и передаю букет миссис Рендап. – Думаю, нам пора.

Мы идем к выходу, Найл наклоняется и шепчет, как я превосходно выгляжу. Я собираюсь ему ответить, но меня перебивает голос Фрэнка.

– Во сколько ты привезешь домой мою дочь?

Найл останавливается и отвечает.

– Не позже полуночи, сэр.

Фрэнк удовлетворенно кивает.

– Хорошего вечера.

Найл придерживает для меня дверь, когда мы выбираемся наружу. Мы приближаемся к его машине, но в какой‑то момент нас окликает мужской голос. Я оборачиваюсь и обнаруживаю Киллиана, небрежно прислонившегося к центральной колонне.

– Найл, – он сужает глаза. – Это была не шутка.

Киллиан поднимает руку, и со своего расстояния я могу рассмотреть, как он держит сломанную шпажку.

– Про какую шутку он говорит? – я делаю вид, что не понимаю, о чем речь.

– Не обращай внимания, – говорит Найл с улыбкой. – У твоего брата своеобразное чувство юмора. Видимо, мне придется долго к этому привыкать.

Мы подходим к его машине, и я не могу удержаться от того, чтобы провести кончиками пальцев по глянцевому гладкому кузову. Автомобиль Найла полностью соответствует его образу: утонченный, сдержанный, элегантный.

Не то, что агрессивный и рычащий внедорожник Кэша.

Я стараюсь отогнать от себя воспоминание.

– Это подарок моего отца на восемнадцатилетие, – Найл встает рядом со мной и открывает для меня пассажирскую дверь. – Для протокола: ты первая девушка, которую я собираюсь на нем прокатить.

– Вау… Это впечатляет.

Я проскальзываю на сиденье. Внутри машина пахнет пряным парфюмом Найла. Я пристегиваю ремень безопасности, отмечая, что сиденье и двери отделаны плетенной кожей с темным узором пепита, а табличка на передней панели дает понять, что это единичный экземпляр.

Найл обходит машину спереди и садится на водительское место.

– Ты готова? – спрашивает он, и я киваю.

Он пристегивается, заводит двигатель, и подо мной начинает вибрировать сиденье. Я сжимаю бедра вместе, приготовившись, что сейчас машина резко тронется с места. Однако, как только раздается первый гул мотора, автомобиль не успевает проехать несколько футов и останавливается.

– Что‑то не так? – спрашиваю я.

– Дай мне минуту.

Найл выбирается из машины и хлопает дверцей. С озадаченным видом он осматривает автомобиль.

– Черт, – отзывается Найл. – Похоже, я проколол колесо.

Следом за ним я открываю дверь и выбираюсь из салона. Обхожу машину со стороны капота и вижу две спущенные шины вокруг колесных дисков.

– Все в порядке?

Я оглядываюсь через плечо и замечаю Фрэнка, приближающегося в нашу сторону. Он подходит к машине, наклоняется и осматривает шины, качая головой.

– Плохие дела, – выдает он. – Здесь неподалеку стройка, и многие жалуются на строительный мусор. Вероятно, по пути ты наехал на что‑то острое.

Я скептически изгибаю бровь. Не припомню, что вблизи Гринвуд‑Лейк что‑то строили.

– Здесь есть поблизости автосервис? – спрашивает Найл у Фрэнка.

– Вряд ли в этих окрестностях найдется что‑то подобное, – отвечает Фрэнк.

– Ничего страшного, я могу вызвать такси, – я открываю сумочку, чтобы достать телефон.

Фрэнк снова качает головой.