Мир Аматорио. Разрушенный
Метнувшись к окну, выбираюсь из машины. Активно двигаю руками и ногами, когда плыву к поверхности. Всплываю и отплевываюсь, жадно глотая ртом воздух.
«Никогда больше не поступай так!»
Возмущенный голос Кимберли доносится так же отчетливо, как всплеск волн озера. Помню, как она сильно рассердилась за мою попытку свести счеты с жизнью. И вот спустя время ей вновь удалось спасти меня.
Я плыву к берегу и обессиленно падаю на песок. Переворачиваюсь на спину, тяжело дышу и смотрю на ночное небо.
На нем те же звезды, что видели меня самым счастливым.
Но теперь они видят меня только разрушенным.
Глава 3 «Подарок»
Май. Мельбурн
Я выхожу из спальни, предварительно попрощавшись с Голди. Но он уже не слышит меня и крепко спит, прикрыв лапой глаза.
Тихо закрыв за собой дверь, я иду по коридору. В одной руке болтаются босоножки, а в другой – коробка с подаренным платьем. Спустившись, я оказываюсь в гостиной и сквозь парадные стеклянные двери вижу машину, припаркованную на подъездной дорожке.
Мой будущий год будет совершенно другим.
Больше никакой тайной жизни.
Я надеваю босоножки и выбираюсь из дома. Меня обдувает приятный, теплый ветер, несмотря на капризную и своеобразную весну в Мельбурне. В один день здесь можно застать сирокко[1], приносящий сухой жар и зной. А уже на другой день он сменится освежающим бризом.
– Кимберли, – доносится до меня низкий голос.
– Думаю, тебе стоит обращаться ко мне как к Рене, – я улыбаюсь Киллиану.
Он стоит у черного Rolls‑Royce, прислонившись к задней двери. На нем белая рубашка с закатанными до локтей рукавами, обе руки находятся в карманах брюк.
Я приближаюсь к нему, и его взгляд задерживается на коробке в моих руках.
– Что там? – спрашивает он и усмехается. – Пять миллионов долларов и новые документы?
Я закатываю глаза. Клянусь, Киллиан каждый раз вспоминает эту дурацкую шутку.
– Не делай вид, что ты не знаешь, – отвечаю я. – Это твой подарок на мой день рождения.
– У тебя сегодня день рождения? – Киллиан сводит брови, после чего оборачивается и повышает голос: – Черт возьми, Оук. Я же просил тебя напомнить.
Из машины выбирается мужчина тридцати пяти лет на вид в строгом черном костюме. Это наш водитель и правая рука Киллиана – Оук.
Несколько секунд он озадаченно смотрит на Киллиана.
– Я думал, что он завтра… – растерянно бормочет Оук.
– Когда‑нибудь я выстрелю в твою пустую голову или депортирую тебя обратно, – недовольно заявляет Киллиан. – В Мексику, или откуда ты родом? – небрежно спрашивает он.
Вместо ответа Оук отводит глаза, не выдерживая выжидательного взгляда Киллиана. В это мгновение заднее стекло машины опускается.
– Киллиан, Рене, – Фрэнк поочередно смотрит на нас. – Садитесь в машину, иначе мы опоздаем на самолет.
Рядом со мной появляется Оук и берет из моих рук увесистую коробку. Он отправляется вместе с ней к багажнику. Я собираюсь сесть в машину, но мой путь загораживает Киллиан. Он не двигается и не меняет позы, полностью загораживая проход.
– Киллиан, мы опаздываем, – я напоминаю ему.
Поднимаю голову и смотрю на него. Его лицо, как обычно, не выражает эмоций. Его кожа слегка загорелая, темные брови сведены над карими глазами. Угловатая челюсть и умеренно полные симметричные губы, сложены в прямую линию.
Если бы меня попросили коротко описать Киллиана, то я бы выбрала эти два наречия: суровая красота и затаившаяся опасность.
Каким‑то удивительным образом вышло, что нам обоим оказалось по пути.
– Ты правда думаешь, что я забыл про твой день рождения? – спрашивает Киллиан, и в его взгляде мелькает подозрение.
– Я так не думаю.
Я провела с Киллианом достаточно времени, чтобы сделать о нем несколько выводов. И вот самый первый и главный: Киллиан способен без усилий распознать ложь.
– Закрой глаза, – внезапно требует он. – И повернись ко мне спиной.
– Что?
– Ты слышала, что нужно делать.
Вывод о Киллиане номер два: лучше не вступать с ним в конфронтацию.
[1] – сильный теплый ветер южного и юго‑восточного направления в передней части циклона. Воздух сирокко обычно влажный, но может быть сухой и с песчаной пылью.
