Мир охоты и крови

Несколько секунд спустя раздались торопливые шаги. Николас догнал вампира и пошел рядом, стыдливо опустив глаза.

– Ну? – спросил Данталион.

– Что – ну?

– Зачем увязался?

– Говорил же – хочу Картахену посмотреть…

Мужчина фыркнул:

– Возвращайся назад. Я не собираюсь с тобой нянчиться.

– Я не ребенок! К тому же… ты не туда свернул.

Данталион резко остановился. Какая‑то женщина врезалась ему в спину и разразилась гневной тирадой.

– Ты дважды свернул не туда, – очень тихо добавил Николас под суровым взглядом вампира.

– А ты знаешь, куда я иду?

– Знаю.

– Почему так уверен, что иду не туда?

– Магия подсказывает.

– Вот пусть твоя магия и устраивает тебе экскурсию, а я не вызывался. Все, кыш! – Данталион замахал руками, пытаясь отогнать мальчишку. – Отвали от меня.

И чего только этот крысеныш прицепился к нему? Будто мало в особняке Гилберта разных чудиков, которых можно доставать глупыми вопросами и нелепыми просьбами. Взять хотя бы того же Эйса, из‑за которого у Энцелада скоро начнется нервный тик.

– Что‑то шевелится! – крикнул Николас, когда Данталион, махнув напоследок, пошел дальше. – Магия… движется. Где‑то здесь.

– Конкретней.

– Не могу. Ничего не понимаю. Но что‑то чувствую.

– Здесь? В городе?

– Нет. На кладбище.

Вампир все‑таки остановился и уточнил:

– Прямо сейчас?

– Нет, это было давно… Может, месяц назад. Сейчас что‑то вроде отголосков. Но мне не нравится это чувство. Будто что‑то, что есть на кладбище, среагировало на мощную магию извне.

Месяц назад были: бал фей, нападение на особняк Гилберта, мнимая смерть Стефана и пропажа Пайпер. Все эти события стали центром мощной магии, которая могла оставить след на чем‑нибудь. Но разве маги не сказали бы, если бы почувствовали что‑то странное?

– Это не что‑то обычное, – словно прочитав мысли, произнес Николас. – Это как… как будто там был я. Или Пайпер. Ощущение сальваторского присутствия.

Данталион выругался, подбежал к мальчишке и схватил его за плечи.

– Перенеси нас туда, живо!

Николас пискнул и перенес, даже не формируя портала. Данталион впервые сталкивался с подобной магией: никаких очертаний дверей, за которыми видны другие места. Словно его на долю секунды разобрали на мельчайшие кусочки, а после все вернулось на свои места.

Вампир стоял напротив чистого серого камня, простого и неприметного, с четырьмя высеченными именами и одной общей фамилией. Даты добавили позже: Данталион помогал Марселин с этим много лет назад, когда вампиру не было еще и двадцати.

– Мамочки, – выдавил Николас, осторожно подходя ближе. – Гарсиа? Тут что… родные Марселин?

– Пасть закрой, – бросил мужчина, присев на корточки перед каменной плитой.

Он не чувствовал чужого запаха, только выжженную солнцем траву, где‑то далеко перерытую землю и ненавистный ладан. Могильная плита выглядела целой, даже новой. Данталион провел пальцем по каждому имени, пытаясь отыскать хотя бы малейшую трещину, но ничего не обнаружил. Все было так же, как и всегда.

– Ты уверен? – спросил мужчина, бросив на Николаса предостерегающий взгляд.

– Сказал же, что нет. Это очень странное ощущение. Если бы я владел Временем, я бы смог понять, что здесь произошло, но…

Николас развел руками, выпятив нижнюю губу.

– Пайпер не была здесь, это я точно знаю.

– И я не был. Может быть, это… Ну, Иснан? – почти шепотом добавил Николас.

Данталион закатил глаза. Фройтер сказал: утверждать, что Иснан является сальватором, можно будет лишь в том случае, если он увидит это в глазах демона. То, что Иснан был одним из тех, кто убил Аннабель, не означало, что он стал пристанищем для Ренольда. В подобную теорию верили только безумцы, например, Эйс, который, очевидно, и рассказал об этом Николасу.

– Я передам Шерае, чтобы тут все изучили.

– Только не говори ей, что это я обо всем узнал, иначе она меня убьет.

– Мур и так тебя убьет, потому что ты опять сбежал.

– А ты ее обокрал! – возмутился Николас. – Зачем тебе вообще деньги?

– Чтобы откупиться от твоих идиотских вопросов. Возвращайся обратно, пока я не сообщил, что ты здесь.

Вампир закатал левый рукав, показывая сигилы на запястье. Глаза Николаса, засиявшие фиолетовым светом, в ужасе округлились.

– Я помог тебе! Если бы не я, ты бы так и бродил по улицам!

– О, умоляю, заткнись. Ты сорвал меня с места, а я даже не успел найти нормальные цветы…

– Цветы? Зачем тебе цветы?..

Данталион устало вздохнул. Эта неделя настолько отвратительна, что у него не было сил держать язык за зубами.

– А‑а‑а, – протянул Николас. – Ну, я могу перенести тебя туда и обратно.

– Вали к черту, – бросил мужчина, нахмурившись. – Когда коалиция сунется сюда, они выбросят цветы.

– Тогда я…

– Заткнись. Если хочешь прожить на пару минут дольше, перенеси меня в другое место.

Сальватор мгновенно просиял.

– О, это я могу! Куда угодно – только скажи! Я много где был и знаю…

– Сладости и выпечка, – выпалил Данталион и, дождавшись, когда до Николаса дойдет смысл сказанного, уточнил: – Мне нужны пекарни. Давай, ищи мне все.