Мой друг – пилот, я с ним

– Отойди и держи ключ крепко.

Майк отошёл на три метра и выглянул из‑за угла. Стэнли поднялся, приладил сумку покрепче, при этом, аккуратно спрятав срезанный пластик, примерил провода в последний раз. Затем прикрыл крышку и, поглядев внутрь, отступил на шаг. Сев подальше от щита, он лёг на землю и со всей силой резко захлопнул крышку ногой.

Сноп искр и пламя, полыхнувшее сквозь щели, глухой стук и раздавшееся следом шипение, а также моргнувшее освещение показали, что процесс прошёл как надо. Из щита повалил белый пар. Стэнли прижал дверцу покрепче и, взяв у Майка ключ, закрыл её. Кинув взгляд на место преступления, они лёгкой рысцой побежали к доку.

– Ничего серьёзного мы не сделали, – произнёс Стэнли на бегу, – система сама восстановилась, ящик через секунду потушил себя сам, но теперь любые проблемы с сигналами в районе спишут на этот сбой.

– А убегаем от кого?

– Через несколько минут начнут собираться техники для ремонта. Я попытался изобразить случайное замыкание, они починят, но в причинах, думаю, разбираться будут только завтра утром.

Забрав мешки, они прошли ещё пару туннелей и остановились перед дверью, рядом с которой возвышался крутой лестничный пролёт.

– Люк находится под кораблём. Сейчас отопрём.

С этими словами Стэнли извлёк из сумки записную книжку и карточку на шлейфе.

– Жареные тормоза! – Вновь удивился Майк, оставалось только догадываться, что ещё имелось в сумке. – Это же противозаконно.

– Вот поэтому о ней никто и не знал.

Наличие карточки и соответствующих программ в книжке позволяло открыть любой электронный замок, а также снять с банкомата любую возможную сумму.

– Это случайно не подарок Се?

– Ну, уж нет! – засмеялся Стэнли. – Себастьян в этих вопросах ещё более щепетилен. Помочь советом он легко может, но чтобы обнаружить у себя от двух до пяти лет заключения? Никогда.

– Слушай, а ведь мы могли бы и без угона снять некоторую сумму…

При этих словах Стэнли чуть не выронил записную книжку.

– Знаешь, я гляжу на тебя и поражаюсь. Ещё час назад ты хотел вернуть корабль, а теперь говоришь об ограблении, а это уже более пяти лет. Зачем нам тогда куда‑то лететь? – Стэнли подсоединил шлейф к книжке и принялся листать пальцем по её экрану, а затем добавил. – К тому же я не смог найти нужное программное обеспечение.

Карточка была шедевром высокотехнологичного искусства: внешне – чёрный гнущийся прямоугольник пластика, внутри – микроэлектронная начинка. Главной особенностью карты являлась способность адаптироваться к разным стандартам, так как программироваться может любая часть карты, и это резко поставило за грань закона не только их производство, но и владение.

– Откуда – не скажу, тебе не поможет, а человек будет в большей безопасности.

Стэнли кончил возиться с книжкой и резко провёл по щели замка на двери, тот утвердительно пискнул и щёлкнул. После этого осталось подобрать ключ, и они вошли в комнатушку.

– Видишь? – Стэнли указал на пару дырочек размером с карандашный грифель в ровном сером покрытии стен под потолком. Только ровная покраска стен позволяла их разглядеть. – Вот твои датчики, но я только что их отключил, войдя сюда под видом рабочего Стимменса.

– И охранники это видят на мониторах?

– Ага. На одном из десятков периферийных экранов выскочила надпись о входе в это помещение сотрудника, полностью по установленной процедуре. И эта информация была тут же погребена под ещё десятком событий происшедших в этом районе. Причём совершенно не важно, находится ли Стимменс в порту или нет.

– Боже, охрана, в самом деле, филькина.

– Точно, это я понял ещё три года назад. Достаточно устроиться на работу сюда, и все пути открыты. С проблемой они справляются тем, что не берут шибко умных.

– То есть?

– Все работники очень хорошо проверяются. – Стэнли положил сумку на стол у стены. – Диспетчер не смог бы сюда войти, а чернорабочий может. Приступим к третьему этапу: проникновение.

Откупорив контрольный щит, висящий рядом с телефоном, Стэнли вскоре выкорчевал оттуда новый пучок проводов. Проследив их по стене, он вытянул один провод и показал его Майку.

– А это вся сигнализация нашего корабля.

– Этот телефонный провод?

– Ага. Тут следует рассказать, почему я выбрал именно ПТЦ‑147, кстати, он так называется. Обычно почтовые заходят на три‑четыре дня и вновь устремляются в рейс, но не этот. ПТЦ, м‑м‑м для простоты окрестим «птица», сел десять дней назад и пробудет ещё две недели, а что это означает?

– Что он на годовой проверке.

– Точно. И люди появятся только через неделю, а сейчас он полностью отключён.

– Даже аккумуляторы?

– Даже аккумуляторы, он полностью деактивирован. Идеальная ситуация.

– Но ведь всё равно сигнализация на него установлена.

– Ха! Местные техники тоже так думают, а сами постоянно её проходят без последствий. Тут мне помог Се. Система до ужаса проста: когда судно проверяют на остаточную радиацию и биологическое заражение, то его полностью отключают и высасывают из него всю энергию. Все компьютеры безмолвствуют, за исключением одного: сторожевого, простенькой штуковины на входе, которая не имеет ни одной действующей цепи в корабле. Но, честно говоря, его и компьютером то не назовёшь. Вся его задача: выдавать код в телефонную линию при попытке вскрыть один из шлюзов, за счёт этой линии он и питается. Если её перекусить, то это будет равнозначно тревоге, но есть другой способ обмануть контроль.

За время произнесения речи Стэнли раскроил два провода и зачистил жилы. Затем, перекусив обе линии, он перенёс провода с телефона на соседние клеммы «птицы», а затем аккуратно прикрутил их там.

– Всё.

– И что это означает?

– Теперь центр прослушивает, нормально ли всё у этого телефона. – Стэнли похлопал по аппарату, висящему на стене. – Исчезновение сигнала на секунду охрана проигнорировала, благодаря сбою, устроенному двадцать минут назад, а сторожевик полностью отключился от портовой сети. Пойдём открывать люки.

– А радиоохрана? Или ещё какая‑нибудь беспроводная?