Мой друг – пилот, я с ним

– Ага. И чтобы запас скорости всегда был.

Стэнли вновь ушёл с головой в полётные инструкции и скоро скомандовал снижение. Белое море облаков накренилось и заняло передние обзорные экраны. Снежное покрывало постепенно вспучилось, рябь переросла в горы и в какой‑то момент они нырнули в подошву одного из холмов. На мониторах светился только коридор, идущий от порта. В облаках корабль потихоньку начало трясти, но как только они оказались под нижним краем неба, а видимость улучшилась, Стэнли ещё сильнее снизил скорость. «Птичка» шла на бреющем полёте, а они могли даже насладиться видом тёмного моря под ними и чёрных скал впереди, что обычно недоступно космонавтам. А потому хребет на берегу показался им столь высоким и зубастым. Инстинктивно Стэнли приподнял корабль, чтобы перемахнуть через полуторакилометровые горы и начать снижение над континентом. Широченная равнина серо‑зелёного цвета, обрамлявшая лазурный залив, была вся усыпана россыпями белых домиков. Перед ними раскинулся низкий, но широкий коричневатый мегаполис, лежащий в устье реки. Коридор тянулся выше него. Там в желтоватой пустыне и высились купола космопорта, обрамляющие посадочные площадки. В двух километрах коридорный луч перескочил с диспетчерских вышек на площадку чуть правее. Не было никакой необходимости, но Стэнли переключил управление полностью на себя. «С другой стороны, – подумал Майк, – это позволит ему лучше чувствовать судно». Корабль заложил вираж и, еле двигаясь, завис над площадкой, выпуская амортизаторы. Яма была широкой, но целиться требовалось точно. По‑прежнему сильно помогал маяк, бивший из центра площадки. Выровняв корабль точно над центром, Стэнли аккуратно посадил его. Город и диспетчерские башни исчезли за краем защитной ветровой стены, и лёгкий толчок возвестил об успешной посадке. Экраны заволокло поднятой пылью. Стэнли выключил внешний антиграв, затем внутренний и пусть в ощущениях ничего не изменилось, но корабль обрёл вес и твёрдо встал на опоры.

– Фу‑у. – Единственное, что произнёс Стэнли и вытер пот со лба.

Майк хлопнул его по плечу, но тут же погрузился в изучение внешних датчиков, температура держалась на тридцати семи градусах, хотя остальные показатели по атмосфере, радиации и солнцу стали вполне нормальными.

– Не спеши открывать шлюз, надо переговорить с властями.

– Да я бы и не стал. Жарища‑то какая!

– Это всё наши двигатели, подожди, сейчас спадёт.

– Уже спала. Тридцать четыре, и меньше не становится.

– Ничего, надолго мы тут не задержимся. О, пыль осела.

Песок, поднявшийся в воздух при посадке, наконец, улёгся.

– Да я не о том. – Майк показал на иллюминатор и небо в нём. – Солнца нет, что будет, когда облака разойдутся?

– Может, они никогда не расходятся. Наконец‑то.

Замигал сигнал вызова.

– К вам идёт представитель таможни. – Только и сказал тот же низкий голос.

– Отлично, ждать не придётся, в нашем загруженном порту пришлось бы несколько часов сидеть безвылазно.

Ждать всё же пришлось. Как и на всех планетах, таможенники шли самыми длинными путями. Когда же двери в стене разъехались, то за ними оказался всего один человек в широком тёмном пиджаке до колен и таких же широких брюках. Тоненькие светлые полоски, шедшие по бокам одежды, обозначали униформу. Ни шляпы, ни причёски фактически не было. Небольшой ёжик волос, причём только с одной стороны головы, давал представление о молодости, но когда незнакомец подошёл к кораблю и откинул лёгкий шарф, закрывавший нижнюю половину лица, то появился волевой подбородок зрелого человека. Майк, вспомнив, что шлюзовые щиты находятся за его спиной, тут же запустил механизмы открытия. Корабль, предпочитая делать всё по правилам, только через пару минут открыл шлюз и опустил трап к таможеннику.

– Хезер‑Ла.

– Что, простите?

– Меня так зовут. – Бесстрастно повторил таможенник.

– Гайн Томассон, Керик Артюс, – представились Стэнли и Майк в соответствии с разработанными легендой и документами.

Майк проводил гостя в кают‑компанию, а Стэнли притащил туда бумаги. Майк, как водится добродушному хозяину, уже наливал напитки из личных запасов капитана Эдера, предварительно осведомившись о предпочтениях Хезер‑Ла и местных обычаях.

Обычаи оказались вполне лояльными к спиртному, а потеплевший взгляд таможни к кораблю.

– Чем занимаетесь? – спросил Хезер (остальная часть имени оказалась фамилией), когда закончил снимать общие параметры судна и регистрацию.

– Перевозка грузов, – ответил Стэнли и протянул потёртую лицензию, которую они искусственно старили целый день в сушке для белья.

– Какой груз на борту?

– Никакого. Была партия на Местор, возвращаемся порожняком. – Предупредил Стэнли следующий вопрос. – Там ничего не удалось подхватить, думаем, может, что здесь найдётся.

– А у вас есть право на торговлю, в смысле закупку товаров? На некоторые виды нужно только местное разрешение.

– Мы не торгуем. – Снова отметил Стэнли. – Мы занимаемся исключительно перевозками. А документы должен оформлять фрахтовщик.

– Понятно… – протянул Хезер, хотя, что ему понятно, было сложно сказать, – и вас только двое?

– Сейчас, да.

– В каком смысле?

– Мы первый и второй пилот, но у нас ещё есть капитан, третий помощник, два механика и карго. Остальной экипаж на Букачо, грубо говоря, в отпуске.

– А вы перегоняете груз?

– Вполне нормальная практика, если груз надо доставить на Местор, в подобной колонии никогда не найдётся стоящего предложения.

– А на Идель зачем летите?

– Будет груз в другое место в район Букачо, не полетим.

– Интересная у вас жизнь. Заявку на фрахт подавать будете?

– Нет, постоим всего день.

– Всего день? – Хезер перестал писать и уставился на них.

Стэнли положил руки на стол и с многозначительным видом произнёс:

– Да. Последняя операция заняла меньше времени, чем отводилось по плану, да и топливо есть в резерве. Вот решили посмотреть, нет ли чего по пути.

– Ага. – Только и сказал таможенник. Вернулся к бумагам и, ещё раз мимолётно взглянув на Стэнли, продолжил писанину.

Стэнли вздохнул и учтиво спросил.