Мой друг – пилот, я с ним

Спать легли на стороже. Закупорили даже систему забора внешнего воздуха, а вокруг корабля обозначили полную охрану по периметру, что делалось обычно только при посадке в диком лесу. Но эта мера предосторожности оказалась не зря. Где‑то в середине ночи их разбудил сигнал тревоги, но хотя они после этого ещё полчаса шарили всеми средствами обнаружения по прилегающей территории, ничего обнаружить не смогли.

 

– Может, пойдём вместе?

– Нет, двоих могут оглушить, а одного нет смысла: на корабль не попадёшь.

– Может вообще не стоит ходить?

– А вот это уже будет слишком подозрительно. Ну…

Стэнли похлопал себя по карманам комбинезона.

– Я пошёл. Запомни: датчик регистрирует частоту моего пульса и дыхания, быстрее или медленнее – не порядок. Это тебе предупреждение и не более того. И сделай скидку на жару. Да и ещё, – Стэнли обернулся в шлюзе, – если тебя выманят из корабля, мы тут застрянем навсегда.

– Да понимаю я, не дурак. Возвращайся быстрее.

– Хорошо хоть солнца нет. – Пробормотал Стэнли, сходя по пандусу на поверхность Хонора.

Майк осмотрелся, поморщился от жары и полностью задраил шлюз. Его занимала другая мысль. Каким образом они собираются вести активную деловую деятельность в таких бандитских местах?

Майк плюхнулся в кресло и принялся прикидывать, на чём же они могли бы подзаработать.

Пройдя две галереи, Стэнли выглянул из‑за угла: мимо медленно протащилась большая повозка. Несмотря на раннее утро, улица оказалась полна народа. Люди самых различных цветов кожи, цвета волос, а тем более фасонов одежды двигались в общем беспорядке по своим делам. И не только люди. Стэнли даже вздрогнул от неожиданности, когда мимо прошагали статные эсхибы, их жёлто‑серые безносые лица с четырьмя глазами отлично сливались с окружающими домами. Стэнли настолько привык жить в человеческих мирах, что даже понятия не имел, как называются эти чужаки. Эсхибами, нохумами и тому подобными словами люди называли всех нечеловеков. Сказывалась близость центральных миров, и чем дальше, тем разнообразней публика.

Оправившись, он пошёл вдоль улицы, разглядывая вывески и присматриваясь к окружающим. Дома были относительно невысокие: два, три, максимум четыре этажа, но стояли они так близко, что нависали над прохожими. Нигде не было балконов, крыши заполняли террасы, а иногда через улицу перекидывались арочные мостики. У зданий не было прямых углов, двери круглые, а стены первого этажа везде расписаны различными словами. Приглядевшись, Стэнли понял, что эти надписи, выгравированные в твёрдой поверхности стен, исполняли роль вывесок и зазывали в лавки или места отдыха, обещая «выполнить все желания клиента».

На углу перекрёстка высилось большое нагромождение кубиков и куполов с башенками, названное «Торговый дом Гранж», единственное здание со стеклянной дверью, туда Стэнли и решил заглянуть. Тем более, что воздух всё тяжелел и тяжелел от жары и влаги, идущей от залива.

Чутьё его не обмануло, внутри всё кишело людьми либо бегающими в разные стороны, либо сосредоточенно читающими или пишущими разные бумаги, либо разговаривающими между собой. Контингент состоял из трёх частей и чётко различался по одежде: обтрёпанные космонавты, богато выглядящие торговцы и строго, но бедновато одетые служащие контор в местных широких одеждах. В центре за стойкой сидели два администратора, занимались они тем, что за десять секунд успевали объяснить человеку, куда ему идти дальше.

– Предложение фрахта… – начал Стэнли, оказавшись перед одним из них.

– Заявления оформляются на бланках, находящихся у входа. – Отрезал сухощавый управленец и сделал вид, что разговор окончен.

– Я не собираюсь подавать заявку.

– Предложения со слов не принимаются.

– А не могу я посмотреть предложения грузов?

– Мониторы вдоль стен. – Администратор, наконец, взглянул на него, не оставив ни единой возможности для вопроса.

Конечно, Стэнли был рад без личных встреч осмотреть список заявок, но в списке трудно выяснить, что за люди стоят за товаром. Первым делом он набрал Букачо, и сразу отлегло от сердца: единственное предложение раза в три превышало грузоподъёмность «Птички». На Идель был целый список. Груз местных ананасов и два морепродуктов Стэнли отмёл, у них не было холодильников в трюмах. Перевозка двадцати шигов, явно какие‑то животные, наверняка вдвоём не справиться. Ещё два крупногабаритных груза и, тут у Стэнли дрогнуло в груди: пятнадцать тонн лариусских ковров, которые славились тяжестью. Лариусс, прекрасная цвета золота трава, видимо неплохо росла здесь, что неудивительно, учитывая жаркий влажный климат Хонора.

Минут пять Стэнли пролистывал список по разным категориям и пунктам назначения, совершенно не замечая мелькавших строк. Гораздо быстрее неслись мысли в голове. Наконец, осторожность победила жадность, и он вызвал на экран колонки местных новостей. Затем международных, а потом и криминальную хронику. Событий было много, но в памяти не держалось ничего, глаза искали строчки о сообщениях с Фимиде. Открыто набрать запрос Стэнли опасался. В итоге, он выхватил фразу: «посол Фаренера объявил, что их правительство присоединится к осуждению последних провокаций со стороны Каджиста, одной из жет‑групп открыто поддерживающих агрессивные взгляды Гваждарииса». Больше об их родной планете не было ничего. Что не успокаивало до конца, но давало надежду на забвение.

Выйдя из «Гранжа», Стэнли прогулялся вдоль улицы и для вида зашёл в пару подобных контор, но уже поменьше размерами. Там уже ничего стоящего не попадалось. В переулки он даже не заглядывал, пока вокруг толпа, можно было надеяться на совесть портовых грабителей и тем более всяких охотников. Заметив вывеску ломбарда, Стэнли зашёл к ростовщику обменять фимидианские купоны на федеральные билеты лиги, которые принимали везде. Он сильно потерял, совершив обмен не в банке, но сделка осталась не зарегистрирована, да и таможенник взял с них по гораздо более худшему курсу. У входа в третью галерею Стэнли зашёл в самый чисто выглядящий бар. Без этого от его похода за версту тянуло бы фарсом.

Тысячи миров светятся в ночном небе, но, пожалуй, единственная постоянная вещь на них это сутолока торговых портов и тихие гавани баров с неизменным сумеречным светом и приглушённой музыкой. Несколько посетителей угадывались в углах, кто‑то приглушённо спорил, но в эти утренние часы Стэнли был первым космонавтом заглянувшим сюда. Взяв освежающий напиток и расплатившись с угрюмым барменом, он занял место в дальнем конце стойки. Только Стэнли, закончив принюхиваться, собрался отведать совсем не холодной жидкости, как сзади раздался шум поднимающихся занавесей и в зал ввалился тощий человек в возрасте с седоватым ореолом жидких волос вокруг лысины.

– Привет, Карл! – его голос прозвучал криком в тишине бара. Бармен благополучно проигнорировал обращение. – Фу‑у‑у! Уже наступает полуденный зной. Дай мне что‑нибудь похолодней.

С шумными вздохами он начал потреблять коктейль.

– Ещё! – посетитель вытер рукавом лысину.

Так и не дождавшись от бармена даже хмыканья, он переключил внимание на Стэнли, сидевшего ближе всех.