Мой друг – пилот, я с ним

Во время разворота Стэнли не слабо покидало из стороны в сторону, но каждый рывок проносил его мимо шлюза, рулетка отыгрывала драгоценные сантиметры, а обратно уже ничего не отдавала. Когда же чёрная гора оказалась сзади справа, маршевые двигатели с небольшой натугой вышли на ходовой режим, мир снова перевернулся, и его вестибулярный аппарат стал убеждать, что он висит над пропастью на тоненькой верёвочке. Зато не болтало. Новая мысль пришла Стэнли в голову, и он не смог удержаться, чтобы не перекреститься, а затем даже покорил себя за пренебрежение лётными качествами Майка. Чтобы с ним было, если бы Майк врубил «максимальное ускорение»? Его бы размазало уже при трёх «же»! Здесь ведь никакой гравитационной защиты. Пока не случилось ничего неожиданного, Стэнли вновь схватился за кошки и, подтягиваясь на обоих, стал приближать себя к люку. Рулетка помогала, как ни что другое, не отдавая ни шагу назад. Наконец, он перевалился через край шлюза, закинул страховку внутрь и врубил переходной тумблер. Немного отдышавшись, пока воздух наполнял шлюз, он постепенно скатился на его дно (там уже действовало внутреннее тяготение – строго вниз). Выдержать последний этап дезинфекции оказалось особенно тяжело. Минуты шли, а что творилось снаружи оставалось совершенно неизвестным.

Вывалившись из шлюза, Стэнли скрутил шлем и подскочил к интеркому:

– Майк!

– Ты внутри?

– Да! Запускай ускорители! Прыжок рассчитал?

– Почти. Только…

– Сейчас подойду.

Со скафандром пришлось сражаться не на шутку, и так непросто снять, так ещё рывки разгоняющихся движков заставляли раздеваться чуть ли не лёжа. Наконец, Стэнли пробежался по коридорам и, вбежав в рубку, плюхнулся в кресло второго пилота. На мониторах безбрежная пустота, астероид находился в нескольких тысячах километров за кормой, больше ничего. Майк трудился на его месте, на мониторах настроены все программы и даже удобно скомпонованы. Майк взглянул на него, приглашая продолжить работу, но терять время на передачу дела – очевидная глупость.

– И куда?

Майк ответить не успел – тоненько запищал зуммер. Они оба замерли. Одна из стандартных частот вызова, сканер уже переключил станцию на вызывной канал.

– Неужто сами запрашивают?

– Те, что за нами гнались?

Стэнли пожал плечами.

– Тебе долго ещё?

– Почти закончил, но ещё минут семь на разгон потратим.

– Хорошо. – Стэнли постучал пальцами по планшету. – Ну‑с, полминуты где‑то выиграли. Ты, кстати, напрямую летишь к точке старта?

– Нет. Немного отклоняемся на двадцать четыре, а в конце резкий поворот на двойку. Иначе бы уже подсчитал.

– Ладно. Лучше ответим, а то не поймут.

Стэнли послал обратный сигнал и в ответ неожиданно замерцал экран. Вот кто‑кто, а они должны бояться лишний раз показываться. Но человек на мониторе оказался полностью к месту. Оправившись от удивления, Стэнли устроился в кресле удобнее.

– Добрый день, месье Дули, как торговля?

Человек с другой стороны экрана усмехнулся и потёр лысину.

– Нормально, господин Томассон или Полус, так правильнее?

– Не совсем. Я погляжу, вы нашли перевозчика для груза. Что же вы такими зигзагами летаете? Идель совсем в другой стороне.

Экран слегка рябил от помех.

– Нам как раз по пути. Послушайте, может, притормозите, связь хуже становится.

– Не вижу, чем наш разговор ценнее топлива затраченного на разгон.

– Хорошо, месье Станислав. У меня к вам коммерческое предложение. Мы ведь так и не договорили в баре.

– У нас не совпадали интересы, какое может быть коммерческое предложение? Если тогда разошлись, что вы нам можете предложить сейчас?

– Как что? То зачем вы гоняетесь! – Серж даже взмахнул руками. – Торговые операции, работу. Вы ведь именно за этим улетели с родной планеты?

– Что‑то предложение больше смахивает на вакансию в торговой картели, а после того как вы нас подшлифовали на Корриентесе, я не вижу логической связи.

– Стоит ли вспоминать. Если бы мы хотели уничтожить вас, то размазали без предупреждения. А что касается шлифовки, то первыми нанесли удар вы! У нас на половине камер объективы сгорели. И предложение моё вполне серьёзное. Как вы запудрили мозги властям на Хоноре, меня не касается, но это всё же свидетельствует о вас с лучшей стороны. Но на том же Корриентесе вам делать нечего, пока они бы не проверили досконально вашу калгарианскую легенду, вы бы ни за что не поднялись с планеты. Вы далеко забрались от родины, и тут вас никто не ищет, но прежде чем ваше дело наберёт обороты, пройдёт немало времени, хватит ли у вас средств? Не напоретесь на каких‑нибудь проходимцев?…

Тут Стэнли рассмеялся, и вся речь Сержа пошла насмарку, лицо у того побагровело, но, глубоко вздохнув, он предпринял новую попытку.

– Короче, у нас корабль и дела вполне успешны. У вас тоже корабль, после небольшой модернизации получилось бы превосходное судно прикрытия. Я вам предлагаю не обычный контракт, а реально стать членами нашего экипажа и не на последних ролях. Мы всегда рады столь классным пилотам. Немного полетаете с нами и поймёте, что жизнь в богатстве гораздо лучше, чем в бедности.

– Это всё заманчиво, – лениво произнёс Стэнли, Майк уже полминуты ему подмигивал, но он и сам видел, как «Птичка» стала забирать вправо. – Но те орудия, что торчали из ваших бойниц, не сулят спокойной жизни. На цивилизованных планетах вас тоже сцапает первая проверка. Что будет, если мы откажемся?

Дули потерял терпение:

– А что будет, если фимидианские власти пронюхают, что вы здесь околачиваетесь?

Серж замолчал, ожидая эффекта от своих слов, Майк тоже замер.

– Это уже наша проблема. Но самое интересное, что это будет и ваша проблема тоже. – Стэнли даже не моргнул. – Я вижу, вы знакомы с нашей планетой, а вы не знаете её одну особенность? Ту самую, из‑за которой мы здесь? Их приверженность закону. Никаких поблажек. Представьте себе, какие интересные вещи мы будем рассказывать на детекторе лжи, а ведь мы согласимся его пройти. О вашем корабле, о местах, где вы появляетесь. Межзвёздная полиция прислушивается к фимидианским донесениям, очень достоверным, помогающим избавляться от космического мусора. В этом случае вы точно потеряете этот корабль, ведь за нами будет хвост посерьёзнее.

– Ну, знаете. Вы не понимаете, что теряете!