Мой друг – пилот, я с ним

– Вот олух! Мог ведь просто перекрыть выход.

Стэнли поморщился:

– Не скажи, мы ведь могли снова влепить по нему из всех дюз.

– И врубиться в стенку?

– А кто нас знает? Мы ведь уходили без ограничений на ускорение. Да и по новостям нас уже точно заклеймили матёрыми рецидивистами. И предложение Дули тоже делал, скорее всего, серьёзное, может, и получились из нас настоящие подельники, но.… Угоняя корабль, мы всё‑таки исправляли несправедливость, а эти – настоящие преступники.

– Стреляли без сомнений.

– И я про то же. Честно говоря, они сильно мне надоели, и я надеюсь, что на этом наши злоключения закончатся.

– Хорошо бы, – Майк снова скуксился, – а они не могут ещё как‑нибудь отследить нас?

– Только если подсадили шпиона.

– Один передатчик разбили… что такое?

Стэнли окаменел.

– А, если, – медленно проговорил он, – не передатчик, а человек.

– То есть?

– Мы ведь долго отсутствовали на корабле. Может, кто пролез?…

– Да что ты! – попытался рассмеяться Майк, но затем резко обернулся к пульту и полез по системным меню.

– Так. – Сказал утвердительно Стэнли. – Действовать по порядку.

Один из ближних переключателей блокировал дверь в рубку, его Стэнли и нажал в первую очередь. Теперь корабль.

– Обыскивать надо на предмет живого объекта. Это где‑то тут.

Система безопасности, датчики. Нет, внутренние планы. На мониторы вылезли схемы корабельных помещений. Датчики движения, шума, электромагнитной активности, тепла и в конце Стэнли запросил анализаторы воздуха, реагирующие на потребление кислорода живыми существами. Схемы светились всеми цветами радуги, но ничто на них не двигалось, в полном обзоре мерцали только долгосрочные объекты: фонящий двигатель, греющееся электронное оборудование. Напоследок, он просмотрел все установленные камеры. Слава богу, «Птичка» строилась на их планете, и конструкторы соблюли все нормы безопасности: обязательные детекторы в каждом помещении.

– Нашёл? – Спросил он Майка.

– Ничего. Я просмотрел реестр всех входящих событий, там зафиксированы наши выходы и возвращения, и промотал записи за последние два часа. Ничего.

– Вот и хорошо.

Стэнли откинулся в кресле и стал смотреть на потолок. Его хватило всего на две минуты.

– Считай меня параноиком, но я пройдусь по кораблю.

За час они перевернули корабль вверх дном. Открывали все достаточно большие отсеки, способные вместить собаку. Заставили корабль протестировать наружную обшивку, пусть это было и не обязательно. Если там что‑то и прицепилось, то при прыжке, скорее всего, это нечто разнесло бы на куски. Для прыжка важно, чтобы у корабля сохранялись сбалансированные пропорции и хорошо просчитанная конструкция. И даже на случай невероятного везения, у хвоста спустя пару дней полёта любая система жизнеобеспечения подойдёт к концу. Наконец, и они вслед за снами отправились в по‑настоящему свободный поиск.

 

 

Часть 2

 

Глава 6. Пике синей птички

 

– Рым тебе в голову, Майк! – Стэнли приходилось кричать, чтобы перекрыть скрежет шпангоутов, немилосердно гнущихся под ударами урагана. – Что написано в первой главе учебника по навигации?!

– Да, знаю я! – Майк сердился не меньше Стэнли, но только на себя.

– Прокладывать курс надо к звёздам в прямой видимости. Почему?!

– Так мы избежим гравитационных помех, таких как звёзды. – Прошептал Майк.

Звезда шла справа от их курса. В обычном пространстве они не отличили бы её от других светящихся точек, но в гиперпространстве, где основным объектом измерения служит гравитация, она сверкала сильнее, чем факел взлетающего корабля, а вихри, поднимаемые ей, заполнили половину небосвода. Звёзд не было и в помине, молочная пена, спокойно обвивавшая раньше «Птичку», свернулась в тугие пряди и каждая приближающаяся била по борту как штормовая волна. В этих местах пространство было скручено особенно сильно, о чём свидетельствовал пойманный в эти ловушки звёздный свет. Гравитация настолько сильно давала о себе знать, что казалось, одну половину тела тянет сильнее, чем другую. Что тут говорить о корабле с размахом в двадцать метров. Пока силовые балки на одной половине корабля растягивало, на другой сжимало.

– А если врубимся в волну, то и перекрутит. – Проскрежетал сквозь зубы Стэнли.

Он со всех сил старался подкорректировать курс «Птички». Брать на себя управление в гиперпространстве смерти подобно, можно не вынырнуть, а вот помочь компьютерам следовало. Но для этого нужно было преодолевать защитные барьеры и стараться не переборщить. Майк параллельно отслеживал реакцию двигателя на происходящее. Хотя случись серьёзное, он был бы не в силах что‑либо предотвратить.

– Главное не попасть на излом, – Стэнли думал, что он говорит про себя, но Майк оглянулся на его шёпот.

На них надвигался гигантский вал, словно волна цунами, он грозил затянуть их в своё чрево и тогда пиши пропало. Корабль совершенно не чувствовал управления, его настроили идти по прямой линии, что он и пытался делать. Иногда Стэнли казалось, что судно не реагирует на команды, хотелось изменить векторы тяги чуть сильнее, но боязнь непоправимой ошибки каждый раз удерживала его.

Первый шквал разбудил их около получаса назад, Стэнли выбросило с койки, а Майка из пилотского кресла. Этим в основном и объяснялся гнев Стэнли. Хотя на внешних экранах ничего не изменилось, новый шквал продемонстрировал чего надо бояться. Фиолетово‑белая молочная пена закрученного в складках искривлённого пространства света неожиданно дугой изогнулась перед форштевнем и полетела на них. В ту же секунду им показалось, что они резко приземлились на бетонное поле. Корабль протрясло так, что глаза заболели от ряби.

– Мы на траверзе? – закричал тогда Стэнли.

– Нет. До неё ещё двенадцать тысяч.

– Что ты меня не позвал? Нас гнёт как эластосталь!

– Захлестнуло только что! А до этого ничего не было.