Мой друг – пилот, я с ним
– Я сделать ничего не могу. Извините. – Оправдывался он всю дорогу. – Устав прост, и придраться не к чему. Представитель курсантского комитета, кажется ваш друг, дождался вчера Немзии и уговаривал отменить приговор, но тот с глазу на глаз выразился, что вас решили наказать всё равно. Кто‑то в академии предложил такое решение, и комиссия от них отстала. Роль прокурора сводилась лишь к пусканию пыли в глаза журналистов и доказательства любого вашего проступка. Честно говоря, если судить по вашему уставу, то там могут отчислить даже за косой взгляд на преподавателя!
– С этим нам и приходилось жить. – Ответил Майк. – Нам ещё нужно заплатить штраф?
– Нет, вчера деньги внесли ваши товарищи.
Солнечные лучи слепили в глаза, когда они проезжали через перекрёстки. Стены небоскрёбов делового центра неудержимо вздымались ввысь, туда, куда путь отныне был им заказан.
– Мне, в самом деле, жаль.
Но как только они пошли к зданию вокзала, адвокат завёл двигатель и унёсся в глубины города.
Поездка прошла тихо, вагон мерно покачивался. Ярко‑голубое небо блестело от перистых полупрозрачных облаков, тонкий след прошедшего корабля указывал на порт. В академии их никто не встречал, да они и не сообщали о приезде. Пустые коридоры общежития в их крыле говорили о том, что все разъехались по домам.
Первым делом они зашли в офисы декана и коменданта. Декан взял отпуск, а заместители на все вопросы упорно отвечали «нет», причём так быстро, что становилось ясно: они даже не слушают вопросов, просто выполняют порученную неприятную процедуру. К коменданту их не пустили, но когда в голосе секретаря появились визгливые нотки, в приёмную вышел сам комендант и выпроводил их лично. «Вопрос даже не в том, хочу я вашего отчисления или нет, ведь моя помощь вам совершенно бесполезна, так как иначе меня сместят, а новый комендант отменит последнее решение». Этой отповеди хватило, чтобы понять: решение принималось не в академии, а они – назначенные козлы отпущения.
– Поверить не могу! – Стэнли влепил с размаха кулаком по стене в их комнате. Периодически волны гнева захлёстывали его.
Майк переоделся в гражданскую одежду и валялся на койке, разглядывая потолок.
– Вонючая пустота! – Продолжал метаться Стэнли. – И никто не помог.
– Они пытались.
– Пытались. Да не смогли! И Ланс хорош, признал, что мы были в этом переулке.
– Успокойся. Нас полиция задержала. Только курсанты и бегали по тем улицам.
– Ты, кстати, помнишь осколки этих… витрин, дверей?
– Нет. Но я скорее бежал по кому‑то, а не по чему‑то.
Стэнли замолчал, сходил умыться и, переодевшись, забрался на койку и присоединился к созерцанию потолка.
– И что дальше? – Голова Стэнли высунулась с верхнего яруса.
– По окончанию у всех пути расходятся.
– Ладно, но куда идти? Особенно с этими…
Стэнли вскочил и вышел за дверь. Спустя полчаса он вернулся с двумя листками в руках. Один отдал Майку, а со вторым залез к себе.
– Вот, итог нашего обучения. Представь себе, секретарь даже не думала тянуть, сразу отдала эти бумажки. Итак: прошёл полный курс обучения…, сдал все экзамены, лётная подготовка, м‑м‑м, интересно… три месяца тренажёров на земле, три месяца орбитальной подготовки, два месяца налётанных на корабле, полный цикл вахт, оценки… Интересно, что нам светит?
– Ничего, без диплома не возьмут. Даже чтобы официантом на борт устроиться, нужно закончить кулинарный колледж.
– Вот как?! Ладно. Что же делать?
– Повеситься и тем серьёзно насолить академии.
– Слушай, ты в курсах, что нас через неделю попросят отсюда, а через двадцать дней точно вышибут? Ядрён‑распад! Мне даже некуда идти!
– А мне есть куда.
– В интернате понятное дело меня уже позабыли…
– Дядья ждут, когда я вернусь, уже целых пять лет…
– Без диплома – это чернорабочим, и я окажусь там, где мои друзья уже семь лет…
– Они похлопают по спине как бы из сострадания, но до конца жизни будут считать неудачником…
– Комната в общаге и никакого шанса выучиться на что‑то стоящее…
– И долгие годы у них на посылках, как это было всегда…
– Нет! Не для того я столько лет рвался сюда, а затем горбатился, чтобы это оказалось сном на семь лет жизни. Майк! Надо рвать отсюда!
– Что? Нас и так скоро выгонят.
– Нет, – Стэнли снова свесился сверху, – с этой планеты.
– Куда? Как?
– Слушай, на Калгаре штурманов обучают за два года, если подсобить нашими справками, может на лапу дать где‑то, то за полгода можно оказаться у штурвала.
– Бред это всё. Даже если… какая разница! У нас денег не хватит. У нас нет билетов, нет возможности даже добраться куда‑нибудь. К тому же, кто знает, что там творится на этом Калгаре, я из всего курса политики запомнил, что где‑то в космосе даже в рабство продать могут!
– А если подработать?
– Не шути, – перебил Майк, – здесь на билеты и обучение никогда не заработаешь.
– Не здесь.
– В космос нам всё равно не выбраться.
– Но Петер же выбрался…
– У него был диплом!
– Пути всегда есть. Ладно, не будем ссориться. Пойдем, поедим, покрутим академию до конца. – Стэнли соскочил с койки.
– Боже, у тебя есть план.
– Непременно. Во всяком случае, тебе от него не отвертеться, так как у тебя нет никаких идей.
Весь день Стэнли не вылезал из комнаты отдыха на их этаже. Там он засел в дальнем уголке за компьютерным терминалом и отрывался только ради очередной чашки кофе. Майк, чувствуя неладное, сразу заявил, когда тот вернулся поздно ночью:
– Прежде чем мы куда‑нибудь сунемся, я хочу знать, чем рискую.
Впервые за последнюю неделю по лицу Стэнли скользнула улыбка:
