Моя оборона! Лихие 90-е. Том 1

Пересекая общую прихожую, я снова встретился со здоровяком Игорем. Он вышел из комнаты с большой клетчатой сумкой на плече. Игорь посмотрел на меня хмуро и немного недоверчиво, но пошел к выходу, открыл дверь каким‑то ключом.

– Э‑э, стой‑ка, – позвал я его, пока тот не ушел.

– Чего? – Обернулся он.

– Чей ключ?

– Мой. Гена дал.

– А ну, – я подошел, протянул руку. – Дай.

– Это мой.

– Игорь, – глянул я на него очень холодно. – Ты давай, не доводи до греха. Горелый тебе за это спасибо не скажет. Ты ж знаешь, что у Мясуховских с нами мир шаткий.

Глаза молодого гопника расширились в кратком удивлении, но он быстро задавил в себе эту эмоцию.

– Красавчик, Игорь, – хлопнул я его по плечу, ну давай, иди уже. И языком сильно не болтай, кого тут встретил. Бывай.

Молодых гопников за нос водить было легко. При всему моему отрицательному отношению к понятиям было в них и кое‑что положительное: случалось так, что они заставляли людей, даже не самых хороших, вести себя удобоваримо. Все потому, что за любой косяк могли с тебя строго спросить.

Проводив здоровяка, я пошел к владелице квартиры.

– Валерия Павловна, можно вас? – Я постучался в закрытую дверь, прислушался, не звучат ли за ней шаги.

– Кто там? – Послышалось за дверью. А потом по полу ритмично зашарколо.

– Витя. Витя Летов.

Валерия Павловна пощелкала замками, выглянула из комнаты.

– Чего ты так поздно‑то? Что‑то хотел?

– Квартплату отдать, – я пожал плечами.

– А че щас? Еще три дня же.

– А я заранее, чтобы потом не переживать. Только напомните мне, сколько я вам должен?

Хозяйка удивилась, захлопала глазами.

– Тридцать, как и всегда.

Я достал из кармана доллары, стал отсчитывать.

– Пойдем, пойдем внутри, – опасливо поторопила меня хозяйка и раскрыла дверь, пригласила зайти.

Внутри ее просторной, но заставленной мебельными стенками комнате сильно пахло пылью. Посреди комнаты стоял большой стол с кружевной подстилочкой под вазу. Разложенный диван по обыкновению этого времени покоился у стены, покрытой красно‑буро‑желтым ковром.

– Вот, – протянул я ей хрустящие купюры.

– Спасибо, – улыбнулась она, но потом понизила голос. – Ты прости, что я так в тихую деньги беру, как будто воровка. Просто побаиваюсь я этих двоих пареньков. Знаю, что они из Мясуховских.

– Уже не двоих, – хмыкнул я.

– Что? Как это не двоих?

Я вынул из кармана ключи, что дал мне Игорь, протянул хозяйке.

– Ой! Дубликат! Это откуда? – Удивилась она.

– Забрал у этого Игоря. Кажется, облюбовали они вашу квартиру, Валерия Павловна.

На лице женщины заиграл настоящий ужас.

– Ой! Уж никак черные риелторы какие? Я слышала от соседей, что у нас в городе завелась такая банда! Бабок обманывают, убивают, а ихнее жилье продают. Я что, на таких нарвалась?!

– Вряд ли, – я отрицательно покачал головой. – Эти просто гопники. С Мясухи. Но для вас они тоже опасные.

– Да знаю‑знаю, – она торопливо покивала. – Слышала я про деда одного. Он, правда, квартиры не сдавал. Внук его, что тут, в Армавире, в техникуме учился, прибился к этим Мясуховским. Так там, у деда в хате, потом их человек по десять набивалось. Притон настоящий устроили. Деда в могилу свели. Потому я этого, – Валерия Павловна показала большим пальцем в стену, за которой жил Гена, – этого паренька так и боюся.

– Правильно боитесь. Надо от него скорее избавляться.

– Да только как это сделать? – Женщина развела руками. – Я ему боюсь лишнего сказать. Боюсь, что разозлиться, да придет ко мне со своими дружками, квартиру громить.

– Не придет, если все правильно сделать. Слушайте, Валерия Павловна, – хитровато глянул я на нее. – А давайте мы с вами договоримся?

– О чем договоримся?

– Я вам помогу этого Генку из квартиры выгнать, а вы мне отдадите его комнату. Его ж комната будет побольше.

Хозяйка задумалась, потом выдала:

– Слушай, Витя, да если ты его из квартиры как‑то прогонишь, я тебе и квартплату уменьшу. Долларов на пять.

– По рукам, – улыбнулся я.

– А тебе, спасибо большое, что этого Игоря прогнал, Витя. Не знаю я, как ты это сделать умудрился, но благодарна я тебе всей душой. Знаешь, как я их двоих боялась? Я и этого одного боюсь, а двоих и подавно. Вот не заметишь, как он там сначала один, потом уже вдвоем, потом тройкой в комнате сидят… Ну и так далее.

– Пустяк, – я отмахнулся. – И с Геной справлюсь. Без шума и пыли.

– Если я тебя чем‑то могу отблагодарить, Витя, то я с радостью.

– Конечно, можете. Можно от вас сделать звонок?

– Да‑да, проходи! – Проговорила она и повела меня вглубь комнаты.

М‑да… Очень я отвык от всего этого духа девяностых, от которого в две тысячи двадцать четвертом и следа не осталось. А тут все им просто было пронизано: старый ламповый телевизор, стоял на тумбе накрытый кружевной салфеткой; лаковые стенки, полные хрустальной и обычной посуды протянулись у двух из четырех стен; на одной свободной висели блестящие настенные часы, сделанные в виде наручных; на другой – железная картина‑чеканка, которая изображала обнаженную женщину.

Телефон стоял на советской раздвижной тумбе, что скромно покоилась у подоконника, рядом с батареей.

– Вот, пожалуйста, – указала хозяйка на телефон.

Я снял трубку с желтотелого аппарата с диском.

– А есть у вас справочник? – спросил я.

– Да‑да! Вот!

Женщина засуетилась, нашла на книжной полке и принесла большую коричневую книжку телефонных абонентов Армавира. Была эта книжка за восемьдесят девятый год, потому с номерами выходило хитро. Знал я, что в то время, на месте клуба Эллада, в который мне нужно было позвонить, чтобы поговорить с товарищами, располагался торговый кооператив “Солнышко”. Именно туда я и позвонил.