На адреналине

Желая вернуть самообладание и вновь вспомнить причины, по которым я обязана испытывать к этому человеку антипатию, достаю свое неизменное орудие – телефон. В любой непонятной ситуации я начинаю листать все подряд, чтобы напустить на себя отрешенность от окружающего мира и создать видимость насыщенной личной жизни. Пригождается все: иконки главного меню, ленты соцсетей, заметки, календарь, иногда и настройки. Сейчас под руку попалась галерея. Как назло, последним снимком оказывается сделанный исподтишка пару дней назад.

Киллан вернулся с тренировки по мотокроссу, как обычно, сердитый, но необычно магнетический благодаря взъерошенному виду. Есть в его небрежности и мрачности нечто манящее. Может, моя уверенность в том, что где‑то глубоко внутри скрывается мальчик, заигравшийся в прятки? Вот только найти я его не смогу, поскольку в этой игре я, как и он, засела в укрытии.

Почему нас с тобой никто не ищет, Киллан?

Скинув с плеча спортивную сумку, он промаршировал к раковине за водой. В спешке он не заметил меня, сидящую прямо на полу возле огромного панорамного окна в зоне гостиной. Меня не должно было быть дома. В тот день не завелся мой Buick, и я решила пропустить теннис.

Осушив стакан, Кроу взялся за ткань футболки на спине и лихо ее снял. Мне тоже стало жарко и ужасно захотелось пить. Я сидела, затаив дыхание, потому что момент был упущен: если выдам себя сейчас, он поймет, что я наблюдала за ним не одну минуту.

Когда он успел так подкачаться? Его атлетическое телосложение примагничивало взгляд: четко прочерченный рельеф в верхней части спины, глубокая линия позвоночника, глядя на которую возникла острая потребность провести вдоль нее пальцем.

В то мгновение, когда он оперся руками на стол и устало опустил голову, я и сфотографировала его. Мне он показался таким ранимым, таким человечным. Я сгорала от желания узнать, что его беспокоило, и решила это запечатлеть, чтобы позже пересматривать и строить свои версии.

– Адриана, идем, – голос моего мучителя прорезается сквозь воспоминания.

Быстро прячу смартфон в карман его пиджака и залезаю в салон. Демонстративно меня игнорируя, Киллан садится спереди рядом с водителем. Обходительность – это не про него. Скорее разверзнутся небеса, чем он откроет мне дверь машины.

Вольготно развалившись на сиденье, Килл начинает по‑хозяйски водить пальцем по сенсорному дисплею, выбирая нужную радиостанцию. Уже через минуту пространство дрожит от басов хардкора. Вкус у моего небрата под стать ему: смысла песни не различить, но впечатление производит устрашающее.

Ныряю в карман за телефоном и нащупываю небольшой сверток. Не припоминаю, чтобы он был здесь в начале вечера. Немедля достаю его и сразу распознаю, что именно попало в мои руки. Мне впервые очень сильно захотелось улыбнуться. На краткий миг показалось, что даже щечные мышцы дрогнули.

Пока раскручиваю зеленые бумажки, пульс ускоряется, а по организму расстилается легкий трепет. Десять стодолларовых купюр – мой приз в случае проигрыша Кроу в пари. Без зазрения совести прячу деньги в кошелек, стараясь не думать о причинах его поступка. Я заслужила их за все издевательства, и точка.

Пьяный Киллан – щедрый Киллан. Стоит запомнить.

 

Глава 6 Начало

 

Адриана

– Неужели вы поладили? Господи, ты услышал мои молитвы! – Лили смеется над тем, как я сооружаю на прямоугольном хромированном подносе целый натюрморт.

Завтрак Мистера «Угрюмая Задница» состоит из яичницы с беконом, украшенной помидорами черри, капучино с ложечкой сахара и творожной запеканки, политой соленой карамелью. Я питаю слабость к готовке, поэтому, положа руку на сердце, эта часть обязательства будет даже приятной. Люблю создавать красоту из простых вещей.

– Не стоит спешить с выводами, Лили. Это всего лишь результат спора, – отмахиваюсь я, выкладывая последний крохотный томат. Я изобразила помидорами сердитый эмодзи с бровями в стиле красной птицы из «Angry bird».

– Худой мир лучше доброй войны, – добродушно улыбаясь, изрекает она. – Спасибо за завтрак, детка. Ты, как всегда, на высоте. Мягко обхватив голову, Лилиан звонко целует меня в лоб, что всякий раз оказывает согревающий эффект. Такое же проявление материнской любви относится и к Киллану, если ей удается его поймать. – Чуть не забыла. Звонил мастер из автосервиса. Твой Buick пробудет у них до среды, поэтому придется поездить на учебу с Килланом. Очень вовремя у вас наладилось общение! – Подмигнув, мать Килла упархивает в свою спальню, должно быть, будить Макса.

Чудесно. Их сын меня живьем сожрет, как только я озвучу эту новость.

Не имею ни малейшего представления, спит он еще или нет. Обычно после вечеринок Киллан дрыхнет до обеда, но в обед у меня личные планы, так что пусть жует холодный завтрак. Его проблемы.

Взявшись за ручки на подносе, держу курс на комнату вышеупомянутого Мистера, но, дойдя до цели, понимаю, что из‑за занятых рук не могу ни постучать, ни открыть дверь. Поставив поднос на пол, прислоняюсь ухом к дверной щели, пытаясь уловить шорох или любой другой звук, сигнализирующий о том, что парень проснулся. Тишина. Так, если я рассчитываю насладиться еще несколькими часами спокойствия, зверя лучше не будить. Тихонько опускаю ручку и сначала приоткрываю дверь на пару дюймов. Увидев через узкую полоску света мирно спящего Киллана, открываю дверь пошире и, снова подхватив поднос, прохожу внутрь.

Его спальня отличается от моей наличием грязищи, разбросанных вещей и огромного стеллажа, где гордо красуются кубки разной величины. В остальном, у нас абсолютно идентичные комнаты, но в зеркальном отражении. Приближаюсь к кровати, стараясь не смотреть на спящего, и бесшумно оставляю завтрак на прикроватной тумбочке, расположенной ближе ко мне.

Клянусь, я не планировала здесь задерживаться. Ни единой мысли об этом не было. Наверное… Но после шага назад в сторону двери какая‑то сверхъестественная сила заставила взглянуть на Кроу.

К лицу тотчас приливает раскаленный жар, будто я совершаю нечто постыдное, неправильное, аморальное, но отчего‑то не могу оторвать глаз от Киллана. В спящем состоянии его лицо выглядит особенно красивым. Расслабленным. Брови, которые он обычно сводит к переносице, сейчас образуют аккуратные изломы над сомкнутыми веками. Следом изучаю чувственные розовые губы чуть дольше положенного. Хотя кого я обманываю? Мне вовсе не положено заниматься подобным!

Желание смочить горло становится невыносимым, но я боюсь лишний раз сглотнуть, чтобы не выдать себя. Бесстыдно веду взгляд все ниже и ниже. Тонкой простыней прикрыты лишь бедра, поэтому вид на голый торс открывается умопомрачительный. Редкие завитки волос украшают мускулистую грудную клетку, сходясь под ребрами в тонкую дорожку, убегающую вниз. Туда же бесконтрольно движется и мой взор, пока не застывает на выпуклости, с каждой секундой увеличивающейся все больше.