На адреналине
Сегодня суббота, а значит, после банкета меня ждет полтора дня блаженного одиночества наедине с музыкой и чертежами, но с понедельника мне снова предстоит плестись в ненавистный Джорджтаунский университет. Здесь учатся детишки чиновников и всяких крутых чуваков, стоящих у верхушки власти. Элита, словом. Ну, и щепотка умников, пробившихся сюда благодаря серому веществу и таланту. Природа не наградила меня незаурядными способностями. Отсюда следует вывод, что я отношусь к первому контингенту, то бишь к элите. Именно на это делала упор психолог, когда речь зашла о выборе профессии, а мне пришлось притвориться, что я безумно счастлива стать частью местного бомонда, лишь бы не подводить своих опекунов.
Макс и Лили – потрясающие люди. Они из кожи вон лезли, чтобы влить меня в их картину мира, вот только я по сей день чувствую себя на ней кляксой, испортившей весь пейзаж.
В универе мы тоже постоянно сталкиваемся нос к носу с Килланом. При моем появлении в радиусе досягаемости он неизменно строит такую рожу, будто я – кусок грязи, прилипшей к его начищенной подошве. Да, это все мой «братец». Нам обоим несказанно повезло учиться на дипломатов, потому что, по словам Макса, это «престижно, дальновидно и разумно». Со мной все понятно. Мне сложно перечить людям, взявшим надо мной опеку, а почему этого не делает их родной сын?
Единственная причина, по которой я с натяжкой могу поставить Джорджтауну средний балл по своей личной шкале интересов – это высокая концентрация богатых парней. В частности, это касается ровесников, у которых как раз период бушующих гормонов, что мне очень на руку: им не нужны длительные связи. Сейчас их половые органы, как флюгеры, направлены на девушек двух категорий: первая – «я б ей вдул» и вторая – «она точно даст». И я этим пользуюсь с выгодой для себя, так как банковский счет, доставшийся по наследству от покойных родителей, пока не прикосновенен, а деньги на особые нужды лишними не бывают.
Мое общение с парнями никогда не длится дольше пары недель, и стоит им подсесть на заготовленный крючок, наши отношения разрываются. Как правило, раньше, чем доходит до стадии поцелуя. Помощницей в этих разрывах выступает закадычная подруга Николь, сестра Доминика.
Эти двое, пожалуй, единственные, с кем я могу немного расслабиться. И это еще один гигантский камень преткновения между нами с Килланом. Того аж трясет при виде нашего милого общения с его лучшим другом.
Николь живет в Вашингтоне почти год в отдельной квартире через квартал от нас, а Доминик прилетел в этом году, так как перевелся в Школу бизнеса GU[1]. Более перспективную, по его словам, но мне кажется, дело в другом. И я обязательно это выясню, как только выдастся подходящий момент. Или как только Киллан перестанет таскать Ника с собой по вечеринкам и подарит нам возможность пообщаться, как в прежние времена.
Доминико с самого начала взял на себя роль моего защитника, в то время как Киллан рычал, словно пес, охраняющий свои владения.
Так я и живу уже восемь лет: между льдом и огнем. Один обжигает холодом, а второй пытается согреть своим теплом. «Пытается» – поскольку у него не получится довести дело до конца. Десять психологов не справились, а он тем более не всемогущий.
Но, несмотря на объявленную мне войну, у нас с Килланом все‑таки есть кое‑что общее: мы оба не на своих местах. Мы оба хотим от жизни не того, что внушают нам родители.
И он пока не догадывается, что я в курсе его тайной жизни. Но этот козырь приберегу на особый случай.
Глава 2 Шантаж
Киллан
«Килли, я случайно забыла трусики у тебя. Когда их можно забрать?»
Килли?
Без долгих раздумий заношу брюнетку, имени которой так и не спросил, в черный список и осматриваюсь по сторонам в поисках ее трусов, чтобы выбросить. Зарекался же не приводить домой всякую шваль, а теперь и самому себе сложно объяснить, какого черта я нарушил собственное правило. У родителей традиционный пятнично‑субботний отдых на двоих в загородном отеле, но это не повод для подобных гулянок в их отсутствие.
Вчерашний кураж из‑за первой победы и большого выигрыша – жалкое оправдание. Наутро основная причина моего нарушения приобрела вполне ясные черты: гнев, ярость и бешенство в квадрате. Давно меня не накрывало такой злобой. Особенно раздражает то, что на подобные уничтожающие эмоции способен вывести всего один человек, причем не прикладывающий для этого усилий. Адриане Линден достаточно просто быть. Накануне пришлось в очередной раз убедиться, что все девки продажные, только у каждой разная цена. Даже у моей чертовой неродной сестры она есть, как выяснилось. У нас обеспеченная семья, но ей этого мало.
Меркантильная сука.
Так я и вывел самостоятельно решение уравнения с одним неизвестным: впустив в наш дом левую подстилку, мне не терпелось продемонстрировать Адриане свое отношение к таким, как она. Но легче не стало. Совсем наоборот.
Покинув спальню, прихожу к выводу, что я дома один. Обычно по утрам субботы застаю одну и ту же картину: моя «типа‑сестра» колдует к возвращению родителей у плиты. Знаю, чем она занимается: хочет набить себе цену и выглядеть в глазах окружения лучше, чем выгляжу я. Жаль, мы выросли из того возраста, когда я мог со всей дури шлепнуть ее по заднице или дернуть за хвост. Тогда это расценивалось как дурачество, а сделай я так сейчас – примут за флирт. Хотя руки зудят от такого желания, не скрою. Мать с отцом оставили явные пробелы в воспитании Адрианы, таская по консультациям в поисках причин провала в памяти и отчужденного поведения. Я бы добрался до них в сто раз быстрее. За пару сеансов.
Тащусь на кухню к кофемашине, и в это же время открывается входная дверь. Мне известно, что ночью Линден была дома, но все равно заранее оскаливаюсь, чтобы бросить ей в лицо нечто вроде: «Возвращайся туда, где ночевала». Правда, рот открыть не успеваю. Язык буквально прилипает к небу, стоит увидеть вошедшую Адриану в короткой, мать его, юбке. Это что‑то новенькое.
Напустив на себя токсичный вид, складываю руки на груди и жду, когда Адри заметит мое присутствие.
Она встает полубоком и, нагнувшись, принимается расшнуровывать кеды. В результате юбка задирается так, что я точно рассмотрел бы ее задницу, если бы стоял позади. В горле резко становится сухо, и моя деланая бесшабашность сменяется незнакомым чувством. Недоумением? Да, похоже, это оно. Линден в самом деле удивила своим прикидом. Ее голых ног я не видел ни разу. Она и в отпуске на островах вечно обматывает бедра платком, или как там он правильно называется…
– Черт, разве можно так пугать, Киллан? – выдыхает Адри, сдвинув темные брови, но не мешкая приближается, так как мимо меня пролегает единственный путь к остальным комнатам.
[1] GU – Джорджтаунский университет.
