На адреналине

– Адриана, верни пиджак. – О, а вот и братец пожаловал.

Задираю к нему голову. Его настроение переменчивее, чем погода в Шотландии. Брови нахмурены, серые глаза отливают сталью, челюсти снова стиснуты. Что опять не так? Снимаю пиджак и, ничего не говоря, пихаю ему в грудь. Киллан и не шелохнулся.

– Привет, Кроу, – Майлз протягивает ладонь для рукопожатия, но она не удостаивается вниманием. Проворчав «Угу», Килл обходит нас и устремляется в дом.

Заприметив Макса и Лили, следую за ними вместе с неотстающим спутником.

– Вы не похожи с братом. У него совсем нет манер, – крякает Майлз.

Меня раздражает, когда окружающие называют нас братом и сестрой, хотя прекрасно знают, кем я ему прихожусь. Все мое естество противится этому. Если в мыслях я и называю Киллана дурацким словом на букву «Б», произношу его с неприязненной интонацией. Иначе говоря, мне можно, другим – нельзя, так как они вкладывают в это иной смысл.

– Может, это из‑за того, что он мне не брат? – отражаю я этот словесный удар, и Майлз нехотя соглашается, больше не найдя аргументов

Дорожка до самого входа устлана красным ковром, подсвечиваемым слева и справа светодиодными фонарями в виде столбиков. Несколько фотографов снимают приглашенных, скорее всего, для завтрашнего новостного выпуска. Кое‑как сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза от пафоса, обложившего со всех сторон. Вместо этого старательно делаю вид, что мне нехолодно в своем одеянии, даже немного тоскуя по приятно пахнущему пиджаку Киллана. Шилдс свой не предлагает, но я бы и не согласилась.

При входе в банкетный зал невольно застываю. Мы стоим под куполом черного цвета, усеянным несметным количеством разноцветных ламп, играющих роль звезд на ночном небе. Пронумерованные столики, накрытые белоснежными скатертями, декорированы букетами из белых пионов, моими любимыми цветами. Правда, никто об этом не знает. Как‑то Лилиан подарили целую охапку пионов, вызвавших у нее аллергическую реакцию в виде волдырей по всему телу. Мне дали поручение выбросить их, но я этого не сделала. Притащила цветы в спальню и хранила в гардеробной, пока они не превратились в гербарий.

Шагаю вслед за своими опекунами к нашему столику, напрочь забыв о Майлзе. Киллан уже сидит на месте без пиджака и лениво оценивает обстановку, закинув руку на соседний стул. Поскольку я дохожу последняя, он оказывается единственным свободным, и за неимением других вариантов решительно сажусь рядом.

Откидываюсь назад и нечаянно касаюсь обнаженной спиной его пальцев. Кожа в этом месте вмиг вспыхивает, и я чуть было не подаюсь вперед от незнакомых ощущений. Это же незначительное касание, что со мной? Опасаясь выдать себя, продолжаю сидеть неподвижно, словно и не почувствовала помехи. Но что ошеломляет, так это отсутствие реакции у Киллана. Он, какого‑то черта, не убирает руку со спинки моего стула.

Вокруг играет музыка, мужские и женские голоса разных тембров соединились в одно неразборчивое месиво, но все это превращается в отдаленный фон, потому как в это самое мгновение я всем своим существом перемещаюсь в другое измерение. В точку, где пересеклись наши тела. Я настолько сосредотачиваюсь на знакомстве с новыми волнующими образами, что в какой‑то момент мне начинают мерещиться едва уловимые поглаживания.

Хочется вытряхнуть из головы этот сиюминутный дурман, делающий меня слабачкой. Сохраняя безразличный вид, тянусь за бокалом с водой, предоставляя Киллану шанс убрать свою чертову руку или хотя бы сдвинуть ладонь. Лили с Максом сидят напротив и о чем‑то мило шушукаются, пребывая в неведении о том, какой энергетический вихрь зарождается в шаге от них.

Мы прорабатывали этот момент с психотерапевтами. Очнувшись в больничной палате после той трагедии, я истерила от каждого прикосновения к любому открытому участку тела. Было время, когда я никому не позволяла проводить элементарный осмотр, не говоря о посещении гинеколога или стоматолога. Попытки притронуться оборачивались физической болью, схожей с ударом тока и ожогом одновременно, поэтому в особых случаях доктора прибегали к общему наркозу. Постепенно я научилась абстрагироваться, и теперь мне тоже доступны такие обыденные вещи, как пожатия рук, случайные столкновения с людьми в метро, кинотеатре или магазинах, походы в салон красоты и к мастеру пирсинга.

Но то, что я испытала сейчас, поразило: мне было приятно при том, что я не успела переключить разум и настроиться на предстоящий контакт. Вот почему меня так ошарашило произошедшее.

Снова опираюсь на спинку, и, ощутив лишь тканую поверхность накидки, с облегчением выдыхаю.

Внезапно раздаются аплодисменты, и в центр зала выходит виновница сегодняшнего торжества: Рейчел, сестра Майлза. Они – погодки, но она тоже учится с нами, и, если верить сплетням в женском туалете, ее периодически трахает Киллан. Сексапильная девушка с русыми волосами, подстриженными под каре, и ростом чуть выше меня. Симпатичная, с раскосыми глазами, выразительными губами, но тупая как пробка. В противном случае она давно поняла бы, что Киллан Кроу ей пользуется, когда ему лень искать новую вагину для своих утех.

За два года учебы мы едва перекинулись дюжиной слов. Наше студенческое сообщество разделилось на кружки по интересам, и чаще всего все общение происходит только в пределах каждого из них. Мой кружок состоит из меня и тихони Дейзи Пейдж, чего хватает с лихвой, чтобы не выглядеть белой вороной. Я не ищу подруг, потому что ближе Николь у меня все равно никого нет и не будет. Еще есть Доминик, но как ни крути он – парень. С ним я не могу обсудить сугубо женские дела, доверить то, что доверяется лишь его сестре, или посплетничать о том о сем. Как ни странно, поболтать я люблю. Как правило, разговоры отвлекают от пагубных мыслей, которых у меня навалом.

Будто услышав эти мысли на расстоянии, Доминик присылает сообщение.

Доминик: «Приезжай. Тут скука смертная».

Пользуясь тем, что Рейчел принимает поздравления от ведущего праздника, и на меня никто не обращает ни малейшего внимания, решаю продолжить переписку с другом:

Адриана: «Зачем терпишь? Езжай домой».

Доминик: «Дома тоже скучно».

Адриана: «А я похожа на клоуна? Лучше позови Киллана. Он справится на ура».

Только прочитав свое SMS целиком, осознаю, как оно выглядит. Я не имела в виду, что Киллан – клоун (разве что грустный). Слово вылетело непроизвольно, а назад уже не вернешь. Доминик – не тот, с кем стоит подшучивать над его другом, каких бы противостояний ни было между нами.

Палец зависает над дисплеем, пока я раздумываю, что писать дальше, и в этот момент Киллан начинает нервно пританцовывать правым коленом, задевая мое бедро. Резко поворачиваю к нему голову, уверенная, что поймаю его за подглядыванием в нашу переписку, но он с непрошибаемым видом взирает на Рейчел, не выказывая интереса к моей персоне. У меня повышенная мнительность.

Черт, может, в самом деле рвануть в «Чилли»? Танцевать вплотную к остальным – не мое, по понятным причинам, но расслабиться в лаунж‑зоне в приятной компании – почему нет? Поздравлю дочь сенатора и вызову такси.

Адриана: «Уговорил. Вызову такси минут через двадцать».

Доминик: «Килл тоже едет?»

Адриана: «Спроси у него сам».

Доминик: «Ок. Позвони, как будешь на фейс‑контроле. Я встречу».