На крыльях любви. Лебедь

Ничего не могла с собой поделать, откровенно им любуясь. Что же еще мне оставалось, когда рядом со старым знакомым, сплетя пальцы на его ладони, сидела такая красотка?

Я остервенело искала в брюнетке хоть один изъян… но их не было. Напротив, в отличие от большинства посетительниц «Патриков» с одинаковыми перештопанными лицами и тоннами ботокса в губах, спутница Воронова выглядела самобытно и свежо.

Темные волосы чуть ниже линии плеч. Милая челка, как у героинь французского кино. Неброский утонченный макияж и бордовый пиджачок в стиле ранней Шанель. Она не походила на девушку для развлечений. Увы. Скорее на «долго и счастливо»…

А как она на него смотрела… Это не передать словами. В этом взгляде было столько восхищения, нежности и любви, что мне стало неловко. Я желала скорее скрыться, чтобы не нарушать их идиллию.

– Кирюш, так ничего и не выбрал? – Красавица прошлась розовыми ноготками по его трехдневной щетине. – Я думала, ты голоден.

Я подняла голову, натыкаясь на прямой, острый, как горлышко разбитой бутылки, взгляд Кирилла. В горло будто серной кислоты плеснули.

Дыши, глупая!

– Голоден. Зверски. – От глубокого низкого тембра Воронова дрожь разлилась по телу… – Мне, пожалуй, стейк. С кровью.

С кровью…

– Да ты мой граф Дракула! – хихикнула брюнетка, хлопнув Кирилла по бедру. – А что же мне заказать? – Наморщив нос, она перевернула страницу меню, пока мы с Кириллом неотрывно смотрели друг на друга. – Пасту с морепродуктами… или утиную ножку конфи?

Его карие глаза, будто портал в преисподнюю, за короткое мгновение вытащили из меня душу, лишив ее приюта. А меня покоя.

– Я подойду через пару минут, когда вы будете готовы сделать заказ… – Натянув на лицо улыбку, повторила я заученную фразу и уже хотела ретироваться, как вдруг каждая клеточка тела откликнулась на его густой хрипловатый баритон.

– Алина?

 

Глава 2

 

– Принесите еще стакан воды! – добавил подчеркнуто равнодушно.

В полном раздрае я забила часть их заказа, на автопилоте возвращаясь к барной стойке.

– Чтобы я еще раз согласилась обслуживать корейцев! – Инга негодующе всплеснула руками. – Я им и так, и эдак, а они мне саранхЭ… саранхЭ! Ни черта не понятно…

Мы с Вадиком переглянулись. Наша коллега явно была на взводе.

– Так на каком языке вы в итоге общались? – осторожно поинтересовался бармен. – На английском?

– На хренистском! – официантка закатила глаза. – Что за день такой? Еще и счастливый стол упустила! – она покосилась на меня с напускной обидой.

– Поменяемся? Я возьму на себя корейцев, а ты пятнадцатый стол.

– Ты серьезно? – брюнетка сложила ладони в молитвенном жесте. – Кстати, а кто этот красавчик? – кивнула в сторону голубков. – Подружка у него огонь! Зацените сумку из новой коллекции «Баленсиага»! Я вырезала такую и наклеила на свой плакат желаний. Накоплю, может, лет через сто! – Запрокинув голову, Инга дерзко рассмеялась.

– Это Кирилл Александрович – брат нашего босса… – вновь пустился в объяснения Вадик.

Кирилл Александрович, блин.

Как бы там ни было, вряд ли я когда‑то на полном серьезе смогу обращаться к нему по имени‑отчеству…

– …А его девушку зовут Лиза. Она дизайнер интерьеров, занимается проектом кальянной, которую скоро откроют в пристройке, – понизив голос, добавил наш информатор.

Я откашлялась. Новости лились на меня как из рога изобилия, ей богу.

– Инга, так ты берешь пятнадцатый стол или нет?

– Конечно, беру. Это же счастливый стол! – она подмигнула, отряхнув невидимую соринку с униформы.

Счастливый…

– Тогда поспеши. И… принеси гостю стакан воды.

Отдав мне честь ребром ладони, брюнетка, улыбаясь во все тридцать два, направилась к вышеупомянутому столу, а я – в служебное помещение, а сразу оттуда – в уборную. Захлопнув дверь, застыла перед огромным, начищенным до блеска зеркалом, еще раз отметив, как ужасно выгляжу, особенно на её фоне.

Лицо не просто бледное – какое‑то землистое. Неживое. В глазах мелкие сосудики полопались. Заметила на шее грязевой развод… А‑р. И эта гулька с замызганными волосами… Ну почему именно сегодня?! Ведь я всегда так тщательно готовилась к сменам в ресторане…

Дура.

Непроходимая…

Сама же все разрушила.

Обрубила, даже не объяснившись.

Хотя… Разговор ничего бы не изменил. Лишь продлил агонию.

Я сделала выбор, понимая и принимая его последствия.

Придя в себя, папа взял с меня слово, что Воронова в моей жизни больше не будет. Одно упоминание о Кирилле вызывало у него тахикардию и перепады давления. Он багровел и, как заезженная пластинка, начинал задыхаться, сыпля проклятиями. Немного оправившись, настоял на нашем возвращении в родной Томск. С горем пополам окончив школу, я каким‑то чудом поступила на психологический факультет местного университета.

Видимо, не случайно…

Благодарна богу за то, что он свел меня с нашей преподавательницей по клинической психологии. Сильная, властная, уверенная в себе, Валентина Павловна Нестерова и стала той движущей силой, которая помогла моей измученной душе поползти на свет. Помню, как, завалив ее предмет, вместо двойки получила приглашение на первый сеанс. А когда Валентина Павловна сообщила мне неутешительный диагноз – затяжная прогрессирующая депрессия, – и вовсе стало жутко.

Увы, так сказывалась жизнь с отцом. После второго инфаркта он начал вести себя как капризный ребенок, но при этом упорно продолжал называть ребенком меня. Однажды увидел в окно, как я вышла из машины одногруппника, предложившего в ненастную погоду подбросить до дома, и такой скандал закатил, что снова пришлось его откачивать.

Именно работа с Валентиной Павловной помогла мне справиться с горем после его кончины и разобраться в себе. Да, было больно, но именно эта боль и стала отправным толчком.