На поводу у сердца

– Уверена, что неотложные? Я бы все на свете отодвинул в сторону, лишь бы быстрее начать предпринимать попытки найти с тобой общий язык, – он коротко целует Эми в макушку и прижимается к ней ближе, заставляя ее засиять еще сильнее, а мне показывает пошлые движения языком между указательным и средним пальцами, мгновенно взрывая во мне пороховые бочки злости.

– Я же сказала, что сегодня не могу! – грубо вскрикиваю я и кусаю свой язык до крови, чтобы не добавить порцию отборного мата.

– Хорошо, Ники, не злись. Марк же просто интересуется, – вступается за любимого Эми. – Но если сегодня ты не можешь, ничего страшного. Мы обязательно сходим куда‑нибудь все вместе в другой день. И обязательно загляни ко мне в гости, когда сможешь. Я дам тебе то, о чем мы договорились, – на ушко добавляет подруга, обнимая меня на прощание, а потом переплетает пальцы с Марком, который не перестает улыбаться, как олимпийский призер.

Радуйся, урод, пока есть такая возможность. Клянусь, рано или поздно я избавлю Эмилию от тебя, и ты мне за все заплатишь.

Я прощаюсь, делая вид, что ухожу в противоположную от них сторону, а, когда парочка скрывается за поворотом, срываюсь на протяжный стона‑крик и несколько раз ударяю ногой по вблизи стоящему мусорному баку, собирая на себе множество косых взглядов прохожих.

– Что уставились?! Плохих дней никогда не было?! – рычу я на недоуменную публику. Опираюсь рукой на столб, пытаясь отдышаться и привести себя в чувство.

Господи, пожалуйста, верни моей душе способность испытывать хотя бы одну положительную эмоцию… Хотя бы одну, потому что еще чуть‑чуть – и я свихнусь окончательно.

Но, как и всегда, Бог или кто там на небесах отвечает за исполнения человеческий просьб и желаний наглухо игнорирует меня, посылая вместо счастья, радости, любви, тепла или нежности оповещение о новом входящем сообщении:

Unknown: «Ты же прекрасно знаешь, как можешь быстро избавиться от этого недоумка».

Я бегло оглядываюсь по сторонам, в сотый раз пытаясь обнаружить моего преследователя, но на улице так много народа, что мои поиски вновь не венчаются успехом. Да и как я вообще собираюсь его найти? Мне не узнать его лица и не вычислить по голосу, фигуре или машине. Черт, да я же ничего о нем не знаю. Ничего! В то время как Харту докладывают о каждом моем движении, слове и вздохе.

Это ненормально. Незаконно. За гранью допустимого. Но я более чем уверена, что в полиции с этим мне помочь не смогут. Кто я? И кто Адам Харт со всем своим влиянием и деньгами? Так что даже не стоит пытаться и тратить нервы. Их и так осталось самая малость из‑за его преследований и напутственных посланий.

На вчерашнее я ему так ничего и не ответила. И на это тоже не собираюсь, потому что одно я знаю точно – из двух зол я всегда выберу меньшее. И, думаю, не трудно догадаться, каким из них для меня является Харт, а каким Эндрюз.

 

Глава 4

 

 

Николина

 

В последние дни погода в Рокфорде выдалась на редкость чудесная. Ни одного дождливого дня или даже намека на тучи, а температура воздуха достигла относительно высокой для мая отметки. Деревья успели полностью обзавестись новой, свежей листвой, а цветы – распуститься и хоть немного разбавить наш вечно тусклый город яркими красками.

Не могу припомнить, когда в последний раз просто прогуливалась по улицам, никуда не спеша и ни от кого не убегая, поэтому сейчас неторопливо шагая по набережной после несколько часовой уборки в квартире Марка, я получаю давно забытое наслаждение от уединения с вечерним городом.

Теплый легкий ветер приятно ласкает кожу, попутно играя с разметавшимися по плечам волосами. Мерно текущая Рокривер успокаивает нервы и волшебным образом притупляет негативные эмоции, пока я завороженно наблюдаю за опускающимся солнцем. Своим уходом за горизонт оно разливает в небе палитру из сотен розовато‑оранжевых оттенков.

Добравшись до главной обзорной площадки променада, я облокачиваюсь на бетонные перила и подолгу всматриваюсь в умиротворяющий речной пейзаж, вдыхая воздух с нотками сырости и запахом тины. Возможно, большинству такой аромат придется не по вкусу, но для меня – это чистейший кайф. Особенно после вечных клубов табачного дыма, в которых я пребываю каждую ночь.

Каждую, но только не сегодня – благодаря обещанию Эмилии помочь мне в финансовом плане я впервые решила позволить себе отпроситься со смены, чтобы суметь пополнить резервы своих сил.

Мне это нужно. Крайне необходимо. Совсем немного отдыха в виде глотка свежего воздуха, сытного ужина и продолжительного сна, чтобы после вновь приняться за работу и продолжить отдавать долги, которые, как мне кажется, никогда не исчезнут.

Через некоторое время от разглядывания водной глади меня отвлекает женский смех, раздающийся неподалеку. Поворачиваю голову и становлюсь свидетелем милой картины влюбленной парочки. Мне даже издалека видно, как горят их глаза при взгляде друг на друга.

Да… Я видела подобное уже не раз, но только наблюдая со стороны как зритель. На себе же мне посчастливилось поймать лишь иллюзию подобного взгляда, за которым крылось нечто совсем иное и крайне омерзительное.

Ну вот… Я опять это делаю. Опять думаю о нем… Хотя пообещала же больше не подпускать к себе ни единой мысли об этом человеке. Он не достоин даже короткого воспоминания. Я это понимаю. Я хочу, чтобы его не было в моей голове, но стереть лицо Адама из памяти у меня так и не получается. Стоит на миг прикрыть глаза, как его образ тут же всплывает перед внутренним взором, посылая по телу фантомные ощущения касаний его пальцев, губ, крепкого тела… а в этот раз вслед за иллюзией его присутствия неожиданно и совсем некстати еще приходит и новая череда негативных чувств.

С каждым новым вдохом я все острее ощущаю, как ко мне возвращаются грусть, печаль, тоска, отчаяние. Сразу. Вместе. Мощно. Не жалея. Так, что непроизвольный тихий стон вырывается из горла от навалившейся на меня лавины меланхолии.

Я сокрушенно опускаю голову на руки и, помня, как в детстве слезы помогали мне сбросить груз с души, пытаюсь заплакать. Но, к сожалению, и в этот раз у меня ничего не получается. Ни одной долбаной слезинки не удается выжать из себя ни через пять минут, ни через десять, ни даже через час. Только когда на набережную полностью опускаются сумерки, я решаю смириться и вернуться домой, чтобы постараться хотя бы до утра найти спасение во сне, в котором, без сомнений, Он вновь придет ко мне.

Я начинаю спускаться со смотровой площадки вниз, стараясь не думать о предстоящих сексуальных кошмарах, как вдруг сигнал айфона в сумке останавливает меня. Достаю смартфон и заранее напрягаюсь, ожидая увидеть очередное напутствие от Харта. Однако меня разом отпускает, когда понимаю, что это не он.

Остин: «Привет, малышка, как ты?»