На поводу у сердца

Ее лицо тоже полностью покрыто мелкими каплями, светлые пряди волос намокли, начав сильнее закручиваться на концах. Длинные ресницы с бровями собрали на себе крошечные природные кристаллики, которые делают ее внешность еще милее.

Удивительно, как в столь неадекватном состоянии я могу подмечать такие мелочи. Но вероятно так происходит потому, что в эти тяжелые для меня минуты ее прекрасное лицо – единственное, что у меня получается по‑настоящему увидеть. Оно одно теперь имеет смысл в моей жизни. Только Николина не позволяет мне поникнуть духом и сохраняет желание двигаться дальше, чтобы суметь вытащить ее из этого унылого города, пока он с концами не поглотил ее талант.

– Бабушка бы не хотела, чтобы ты оставался один, но если не хочешь, мы можем не идти. Никто тебя не осудит… К тому же я знаю, как тебе, должно быть, невыносимо находиться со всеми рядом, – продолжает заботливо щебетать моя маленькая девочка, даже не представляя, насколько сильную моральную поддержку мне оказывает одно лишь ее присутствие.

– Нет, я пойду. Выдержать один день с болью утраты людей, которые любили Мэгги, – это меньшее, что я могу сделать в память о ней.

Поминальный фуршет проходит в квартире миссис Кэрол – самой близкой подруги моей бабушки. В свою квартиру за прошедшие несколько дней я заходил лишь в вечер ее смерти и вряд ли сделаю это еще хоть раз. Возвращаться в родные стены, где в воздухе витает запах бабушкиных духов, мебель пожизненно пропахла выпечкой, а на каждом углу лежат ее вещи, нет ни сил, ни желания, да и в принципе необходимости тоже. Марк предлагал пожить у него, но я отказался. Зависать на его постоянных вечеринках, которые он устраивает у себя дома почти каждую ночь, мне совсем неохота, поэтому оставшееся время в городе, пока заканчиваю учебу, я проведу в общежитии университета, где и жил последние несколько лет.

– Остин.

Из болезненных мыслей меня вновь вытягивает женский голос, но на сей раз тот, что услышать вновь я точно никак не ожидал.

Отследив взгляд Николины, устремленный куда‑то за мою спину, я оборачиваюсь и за долю секунды узнаю одну из самых красивых и важных девушек, которые когда‑либо были в моей жизни.

– Лара, – выдыхаю я, несколько раз моргая, чтобы точно убедиться, что передо мной стоит именно она.

– Привет.

Как всегда сногсшибательно прекрасная брюнетка в строгом, черном платье чуть ниже колена неспешно подходит ко мне ближе.

– Прости, я не успела на похороны, но заехала на кладбище чуть позже. Там кто‑то оставил записку с адресом, где проходят поминки, и вот… я решила… прийти выразить свои глубочайшие соболезнования… и… просто проверить, как ты, – тихо, с некой робостью проговаривает Лара и начинает мешкать, будто не знает, стоит ли меня обнимать или нет.

Но я беру инициативу свои в руки и обнимаю девушку сам: крепко сжимаю изящную фигурку, зарываясь носом в ее черные локоны, глубоко вдыхая теплый запах фруктового шампуня с выразительными нотками спелых яблок.

Да… Лара пахнет точно так же, как я и запомнил, однако даже этот дивный аромат не выбивает сквозь грусть тех трепетных эмоций, которые я испытывал рядом с ней раньше.

– Откуда ты узнала?

– Марк сообщил, – отвечает Лара, отстраняясь от меня. – А я… Я не могла не прийти, даже несмотря на то, что… – заминается она, переводя свой янтарный взгляд с меня на Николь и обратно.

– Я ненадолго отойду, Остин, – сообщает Ники, явно ощутив воцарившуюся между нами неловкость, и порывается сбежать, но я останавливаю, неосознанно хватая за запястье.

И смотрю на нее, вроде бы желая что‑то сказать, а что – и сам не знаю. Ни одной буквы в голове не появляется. Понимаю лишь, что теперь только она – моя жизнь, которую я больше всего на свете боюсь потерять, поэтому не желаю, чтобы она хоть куда‑то отходила от меня.

– Я буду рядом, Остин, не переживай. Я просто оставлю вас пообщаться, а сама пойду побеседую с Барретом.

Ники поглаживает мое предплечье, и я заметно расслабляюсь, совсем скоро отпуская ее. Перевожу внимание на Лару, тут же попадая на удочку ее пристальных глаз.

– Так… Значит, тебе Марк позвонил? – разбавляю затянувшееся молчание, приглашая ее присесть на диван.

– Нет, он не звонил, а нашел меня в университете. Видимо, решил, что тебе нужна будет любая поддержка. Даже моя, – объясняет Лара, опуская ресницы. – Я не знала, будешь ли ты рад меня видеть, но я не могла не прийти.

– Что ты такое говоришь? Конечно, я рад. Просто Марк мне ничего не сказал. Если бы я знал, что ты в курсе, сам за тобой заехал бы. Тебе не стоит одной появляться в Энглвуде, – беру ее руку в свою, переплетая наши пальцы.

Зачем? Не знаю. Наверное, хочу попытаться почувствовать хоть что‑то, кроме скорби. Хоть немного тепла, нежности, любви… Но, к сожалению, ни одному из тех жарких чувств, что Лара всегда во мне вызывала, ни на градус не удается поднять мое поникшее настроение.

– Не волнуйся. Я приехала сюда не одна. И меня будут ждать внизу, сколько потребуется, – с осторожностью сообщает она.

И пусть это заявление нисколько не взрывает мой мозг ревностью, я все равно, не сдержавшись, спрашиваю:

– У тебя уже кто‑то появился? – вопрос звучит без всякого недовольства, но с заметной долей удивления.

Со дня нашего расставания прошло неполных два месяца. Хотя… чему тут удивляться? Лара во всех смыслах прекрасна. Такие девушки не бывают долго одинокими, а те счастливчики, которым повезет заполучить ее симпатию, должны быть кончеными болванами, если позволят хоть когда‑нибудь ей уйти.

И да, приятно познакомиться, я Остин Рид – тот самый конченый болван, который допустил подобное. Но так же, как и всему остальному, ни злости, ни искреннему сожалению пока что нет места во мне.

– Прости… Ты не обязана отвечать на этот вопрос, – порываюсь выпустить ее руку, но ее тонкие пальцы сами сжимают меня сильнее, а влажный взгляд заставляет застыть.

– Я отвечу… – она судорожно сглатывает. – Мы же никогда друг другу не врали, даже в отношениях, поэтому и сейчас не хочу этого делать. Да, у меня появился кое‑кто, но это не мешало мне скучать по тебе каждый день, Остин. Я честно очень скучала по нам и тому времени, что мы провели вместе. И когда я узнала что… Мэгги… Я не могла поверить… Ей же не было и шестидесяти. И она всегда была такой энергичной… Жизнерадостной. Я просто не понимаю… Она же никогда не жаловалась на здоровье. Как такое могло случиться? За что? Я не могу… Я не…

Лара не справляется со своими эмоциями, выпуская наружу водопад горьких слез. Они начинают стекать по ее щекам вниз, покрывая ткань платья влажными пятнами.

Никогда не мог выдерживать женских слез и сейчас не выдерживаю. Вновь сгребаю девушку в объятия, нежно поглаживаю ей по волосам и терпеливо жду, пока она усмирит свой всплеск беспросветного унынья, в котором я буквально утопаю с головой.

– Прости… прости… я не должна, – невнятно бормочет сквозь слезы она, прижимаясь к моей груди еще сильнее.

А я даже ответить ничего не могу: ментальная боль вконец парализует тело, начиная трансформироваться в физическую. Я сжимаю челюсть, чтобы не застонать от мучений.