На поводу у сердца

Каждое утро, когда я возвращаюсь домой после изнурительной рабочей ночи, мне светит поспать лишь до момента, когда О Великий Эндрюз проснется после очередной тусовки и начнет изводить меня своими поручениями. Он в самом деле трезвонит мне по любому поводу, чтобы использовать меня, как свою прислугу. Теперь мой день состоит из походов в магазин за продуктами или ради всего лишь одной упаковки пива, приготовления еды для этого мудака, мойки его машины, уборки в квартире после развязных тусовок, стирки одежды, глажки и так далее…

И каждый раз во время исполнения моих обязанностей Марк не забывает попутно докучать меня своими нескончаемыми издевками, пошлыми шуточками, шлепками по заду, тесными объятиями и гадкими намеками на «дружеский перепихон».

Без всяких сомнений, если бы не моя всецелая отчужденность от мира сего, лишь от одной этой его любимой фразочки я придушила бы гада в первый же день своего рабства.

Но сукину сыну Эндрюзу несказанно везет: даже сейчас, когда вместо сна после бесконечной рабочей ночи я зачем‑то жду его уже больше часа на парковке торгового центра под палящим солнцем, внутри меня ничего не колышется. Во‑о‑обще! Ни одной эмоции, что призвала бы меня немедленно расправиться с уродом. Полнейший штиль, ни одного дуновения ветра.

Единственное, что не покидает меня ни на секунду с того самого дня, когда я в последний раз видела Адама, – это постоянное ощущение чужих глаз на себе. Сколько бы я ни оглядывалась по сторонам, пытаясь обнаружить приставленного ко мне Хартом человека, мне так и не удалось этого сделать. Но оно мне и не надо – даже не видя фигуры этого мастера конспирации, я всем своим поникшим нутром и телом осязаю круглосуточную слежку за собой.

Я хочу разозлиться, выйти из себя, возненавидеть всем сердцем Адама Харта за то, что он позволяет себе подобные вопиющие действия, что нарушают все допустимые правила и границы моей личной жизни, но опять‑таки никак не могу… Он сам лишил меня возможности чувствовать хоть что‑то, кроме тягостного предчувствия беды.

– Никс! Какая умница! Уже здесь! – громкое восклицание недоумка разом вырывает меня из гнетущих раздумий, напрочь оглушая мое правое ухо.

– Боже! Зачем же так кричать, Эндрюз? – оборачиваюсь к нему, жмурясь от пульсирующей боли в висках. – И что значит «уже здесь»? Я тебя вообще‑то больше часа жду возле входа как собака.

– Ты чего такая хмурая, подруженька? Неужели этой ночью не удалось вытрясти из мужиков приличную сумму денег? – в своей обычной манере ерничает мудак.

От его ослепительной улыбки в совокупности с не пойми откуда берущейся энергией я ощущаю себя еще более уставшей.

– Марк, можешь ты хотя бы сегодня заткнуться и не доставать меня свой гадкой болтовней? Тебе мало того, что ты и так каждый день не даешь мне поспать больше трех часов? – тяжело выдыхаю я, спасая рукой сонные глаза от яркого солнечного света.

– Во‑первых, не забывайся, Никс, и сделай тон попроще, а, во‑вторых, я спал сегодня примерно столько же и, как видишь, в отличие от тебя, полон сил и радости, – он перекидывает свою тяжеленную лапу через мое плечо, теперь придавливая меня не только морально, но еще и физически.

– Я неимоверно счастлива за тебя, Эндрюз, хотя, честно, слабо представляю, как тебе удается по ночам употреблять всякую гадость и пить не просыхая, а наутро как ни в чем не бывало выглядеть таким свежим? – с трудом скидывая с себя его руку, констатирую очевидный факт и оглядываю внешний вид парня.

Небрежно уложенные темные волосы, здоровый цвет лица, полное отсутствие мешков под глазами или каких‑либо признаков буйной пьянки. Самодовольная улыбочка, от которой текут практически все девчонки. Синие, потертые в нескольких местах джинсы и белоснежная футболка, обтягивающая его высокую и какого‑то черта идеально сложенную из крепких мышц фигуру.

Честное слово, не знала бы я наверняка, что он отъявленный тусовщик, подумала бы, что передо мной стоит профессиональный спортсмен, придерживающийся здорового образа жизни.

– А теперь слушай и внимай элементарному секрету моего прекрасного самочувствия, – он вытягивает из кармана пачку сигарет и закуривает. – Каждую гулянку нужно не только пить, но и проводить с пользой для организма. Отменный трах в конце каждой тусовки – и в продолжительном сне отпадает всякая необходимость. Так что тебе, Никс, как никому другому, настоятельно советую последовать моему рецепту восстановления энергии – уединись наконец с кем‑то из клиентов в приватной комнате и совмести приятное с полезным… ах, да… в твоем случае еще и прибыльным. Считай, урвешь тройное комбо, – жадно затягиваясь никотином, ухмыляется гад, нарочно надавливая на мое больное место.

Однако, как и во все предыдущие разы его попыток меня зацепить, я опять ничего не чувствую и спокойно отвечаю:

– Я все‑таки предпочту восстановить силы продолжительным сном, если ты хоть когда‑нибудь позволишь мне это сделать.

– Точно? Может, все же подумаешь над этим? Раз Харт на твоем горизонте больше не маячит, я даже готов помочь тебе в этом деле, – произносит Марк с вкрадчивой хрипотцой.

А я искренне поражаюсь тому, что даже Его имя не вызывает отклик в моей душе. Там полное онемение.

– Давай я нагряну в клуб прямо этой ночью. Что скажешь? Как раз давно не наведывался в «Атриум». И даю слово, – он прикладывает ладонь к своей груди. – Я буду очень щедрым с тобой. Готов много заплатить, чтобы ты дала себя потрогать как следует, раз бесплатно сделать этого не позволяешь.

Наклонившись к моему лицу, мудак выдыхает в меня струю дыма и насмешливо поигрывает бровями, ожидая от меня взрывной реакции, но тут же хмурится, когда вновь ее не получает.

– Спасибо за твой порыв помочь мне, дружочек, но я как‑нибудь справлюсь без твоей щедрости.

Развеяв ладонью облако табачного дыма, надавливаю на его лоб, выталкивая физиономию Марка из своей зоны комфорта. Скрещиваю руки на груди и поистине наслаждаюсь его откровенным недоумением, смешанным с весомой долей раздражения.

Это помогает мне слегка улыбнуться. И между прочем это уже чудо, ведь даже тень улыбки в последние дни категорично отказывалась появляться на моем лице.

– Ладно. Мое дело предложить, – он замолкает на мгновение в задумчивом прищуре, явно не планируя сдаваться. – Тогда лучше проведу сегодняшнюю ночь с Эми… Думаю, она успела сильно соскучиться по мне. Столько сообщений и пропущенных звонков от нее, что, боюсь, мой телефон скоро не выдержит. На этой неделе совсем не получалось встретиться с ней из‑за чересчур плотного графика после заката. В эти дни случайно повстречал таких горячих красоток, что никак не мог от них отказаться. Сама же понимаешь, Эми будет ждать сколько потребуется, другие же шалуньи могут ускакать в любой момент, а я не могу допустить подобных потерь, – на одном дыхании пропевает Марк, за долю секунды стирая с моих губ и так скудную улыбку.

А он хорош… кобель недоделанный.

Его мерзкие откровения свинцовой тяжестью оседают в моей груди, но, увы, этого все равно мало, чтобы разжечь во мне желание вспылить ему в ответ в свойственной мне манере.

– Ты хотя бы не забывай предохраняться, чтобы не наградить Эми какой‑нибудь венерической заразой, – монотонно бормочу я.