На поводу у сердца

На работе дело обстояло еще хуже. Вовсе не потому, что я наконец избила всех достающих меня проституток, а как раз‑таки потому, что не сделала этого. Как бы мне ни хотелось оторвать все патлы каждой из своих коллег, я не могла себе позволить подобного поведения. Пусть я и являюсь новой фавориткой Эрика, но это вряд ли спасет меня от увольнения в ту же секунду, как он увидит изуродованные лица всех своих прибыльных девок. А терять сейчас работу – перспектива крайне удручающая, поэтому всю ночь мне приходилось заклинать себя выдержать нападки коллег без завязывания драк.

И явно не без помощи неких высших сил мне таки удалось пережить эту ночь миролюбиво, однако не сорваться сегодня на Марка, боюсь, мне ничто не сможет помочь.

Особенно четко я это осознаю, когда открываю его престижную квартиру ключом, который поганец мне любезно выдал, чтобы я могла сама попасть в его апартаменты для уборки, и ужасаюсь царящему в доме бардаку. По просторной студии словно пронесся реактивный ураган под названием «давайте не оставим после себя ни одного чистого места, чтобы Николь с утра не вздумала скучать»!

– Будь ты проклят со своими вечеринками, Эндрюз! – злостно цежу сквозь зубы я. И, вместо того чтобы в четвертый раз за эту неделю молчаливо взяться за уборку, устремляюсь прямиком в спальню пьянчуги в непоколебимом стремлении надавать ему по лещам.

Знаю, я об этом непременно пожалею, однако вновь пробудившийся гнев и накопившаяся усталость настолько велики, что я просто не способна их больше выдержать.

Одержимая целью вывалить на Марка весь негатив, влетаю в его холостяцкое логово, чуть ли не выбивая дверь из петель. И разом застываю, обнаруживая, что, к несчастью, в постели он лежит не один. К несчастью его очередной девки, разумеется.

– Что такое? – сонно мычит Эндрюз, даже не отрывая голову от подушки.

Чего нельзя сказать о его подружке, которая обвивает его крупное тело длинными ногами: заспанная брюнетка за долю секунды отходит ото сна и искажается в недовольной гримасе.

– Это еще как понимать?! Ты кто такая вообще?!

Ее хриплый, прокуренный голос взметает шкалу моей злости до максимального уровня, а комбо из вульгарного нижнего белья, растрепанных волос, больше похожих на солому, и размазанных следов макияжа, придающих ей вид дешевой шлюхи, напрочь отключает все сдерживающие меня рычаги.

Прощай, благоразумие, да здравствуй, демон во плоти!

– Кто я такая? Сейчас ты узнаешь, – почти беззвучно выдавливаю из себя, неумолимо надвигаясь на ошалевшую девку. – Я та, кто на хрен выкинет тебя отсюда!

– А‑а‑а! Ма‑а‑арк! – верещит точно резаная, пытаясь ухватиться за не менее изумленного парня, но не успевает.

Я уже грубо сжимаю ее волосы рукой, рывком стаскиваю с постели и, полностью игнорируя женские крики, тащу по полу к входной двери.

Марк вроде бы что‑то говорит, но его голос я слышу как сквозь толстый слой ваты. Меня не остановить, не успокоить, и пусть он даже не пытается прервать мою острую необходимость выплюнуть из себя весь яростный яд, пока он не отравил меня до последней капли крови.

– Давай, уматывай! И чтобы забыла дорогу сюда! – выплевываю напоследок, прежде чем с грохотом захлопнуть дверь перед носом выброшенной в коридор полуголой девушки.

– Открой! Что ты себе позволяешь?! Открой! Марк! Марк! – орет девица, не жалея горла, и начинает мощно стучать по двери. – Мои вещи остались в комнате! Я же в одном белье! Впустите меня!

Под аккомпанемент ее жалобных криков я возвращаюсь в спальню, минуя массивную фигуру Эндрюза. Он больше ничего не говорит, лишь безучастно наблюдает, как я бегло осматриваю комнату в поисках женского шмотья и, когда нахожу, устремляюсь обратно, открываю дверь и швыряю их в девку.

– Ты больная на всю голову! Сумасшедшая! – огрызается она, торопливо натягивая на себя что‑то отдаленно напоминающее платье.

Знаю! Я такая! И ты ни в чем не виновата, тебе просто не повезло попасть под мою горячую руку.

Но это я должна буду понять лишь спустя некоторое время, а сейчас…

– Пошла к черту отсюда, пока я тебе все волосы не повырывала! – делаю выпад в ее сторону, заставляя девчонку отскочить назад.

– Только посмей ко мне прикоснуться, дура! Ко мне‑то в чем претензии? В отличие от Марка, я никому не изменяла, да и вообще он заверил меня, что ты нам не помешаешь. Если бы я только знала, что у него такая неадекватная баба, в жизни не легла с ним в постель! – шипит она, мигом подбрасывая дров в очаг моей злости.

Так эта сучка еще и была в курсе… Прекрасно! Она самолично только что дала мне зеленый свет врезать ей без последующих угрызений совести.

И мой удар по ее помятому, покрасневшему лицу содержит в себе неукротимую мощь вовсе не моей ненависти к Марку, а чувство вины перед самой лучшей в мире подругой, которую я позволяю так гнусно обманывать.

Я всем сердцем желаю, чтобы эта девка ответила мне тем же, вмазав по лицу с такой же силой и яростью, но она этого не делает, лишь прижимает руку к поврежденной щеке и сквозь болезненный скулеж угрожает:

– Я это так просто не оставлю! Ненормальная! Слышишь? Я подам на тебя заявление в полицию!

– Уже трясусь от страха. Можешь делать что хочешь, главное – проваливай отсюда, если не желаешь получить добавки!

Не дожидавшись ответа, закрываю дверь и устало прислоняюсь к ней спиной. Девка продолжает что‑то вякать, но ее слов я больше не различаю. Громкие хлопки в гостиной обращают все мое внимание на себя.

– Это было потрясающе, Никс! – раскинувшись на диване в одних спортивных штанах, аплодирует Эндрюз. – Я и подумать не мог, что твой дикий, взрывной характер хоть когда‑нибудь сможет мне так пригодиться. Чувствую, ты только что создала себе новую постоянную работку – быстро вытаскивать по утрам моих девушек из постели, избавляя меня от необходимости самому их выпроваживать, – откровенно радуется Марк, срывая с моих губ яростный полурык‑полустон.

Заметив мой порыв накинуться на него, Эндрюз шустро приподнимается и перепрыгивает через спинку софы.

– Я задушу тебя, ублюдок! – взрываюсь, не контролируя свой язык. Пытаюсь дотянуться до него, запрыгнув на диван, но он ловко уворачивается.

– Сначала поймай меня, если сможешь, – дразняще подмигнув, Марк начинает вилять из стороны в сторону, будто играя со своей домашней зверушкой.

Он серьезно?! У мудака совсем отсутствует понятие, когда стоит остановиться? Он же видит, в каком я состоянии, и все равно решает выбесить меня еще больше, предлагая поиграть с ним в салки?

По всей видимости, да.

Я сама не замечаю, как начинаю носиться за ним по всей квартире, попутно прихватываю с пола пустые бутылки и бросаю в него, мечтая, чтобы хоть одна из них попала ему в голову.

– Ух! Не думал, что когда‑нибудь скажу такое, но именно этого огня мне в тебе и не хватало. Так нам будет гораздо веселее, Никс, – ликует он, как самый настоящий ребенок, и успешно спасает себя от очередной летящей «Короны», спрятавшись за барной стойкой.