Наследие древних драконов

Киара обернулась и вернулась к стене, где стояла до этого. Он напряженно следил за ней, и она отчетливо чувствовала исходящую от него ненависть.

– Я поговорю с тобой, только если ты тоже будешь отвечать на мои вопросы, – недовольно прорычал он.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, дракон, – вздохнула она, но согласно кивнула. – Ладно. Так и быть, пользуйся моей добротой. Задавай.

– Что за дрянью ты меня травишь?

– Это зелье, рецепт которого хранит мой клан. Оно создано, чтобы сдерживать таких, как ты.

– Где живет твой клан? – нахмурился он.

– За Северным морем, – усмехнулась она и покачала головой. – Ты же серьезно не думаешь, что я назову тебе точное местоположение?

– Почему бы и нет? Я ведь все равно тут закован и обречен, – хмыкнул он и прищурился.

– Тогда тем более это знание бесполезно для тебя.

– Ты владеешь магией?

– Мне казалось, это я тут вопросы задавать пришла, – посмеялась Киара и покачала головой, отказываясь отвечать. – Ты знаешь драконов, которые живут в Оратейских горах?

Он изумленно вскинул брови и мотнул головой.

– В тех горах нет драконов.

– Во всех горах живут драконы, – недовольно скривилась Киара и сжала пальцы на плече. Досада сдавила на мгновение горло, но она оттолкнула ее. – Значит, ты их не знаешь.

– Нет, ты не поняла, – недовольно зарычал он. – Там нет драконов, потому что в Столетней войне убили последних из их родов. К северу от Ильфегорского хребта горных драконов не осталось.

– Что значит «горных», – нахмурилась она.

– Драконы бывают разные, – он снисходительно усмехнулся и прищурился. – Тебе ли не знать, раз уж ты охотница на драконов.

– Я не охотница на драконов, – поморщилась она. – В лучшем случае за головами, но и то только в последний год.

– Чем ты занималась до этого?

– Была вождем в моем клане, – она проследила за тем, как недоверчиво опускаются его брови. – Да, мы не изнеженные долинники, которые не умеют постоять за себя и берегут своих женщин, как какие‑то цветы в теплице. У нас все равны – и мужчины, и женщины.

– У нас – это у варваров?

Киара фыркнула и кивнула. Обидное прозвище, данное выходцам из кланов, давно прижилось и не вызывало ничего, кроме улыбки. Да что уж там, многие варвары пользовались им, чтобы наводить ужас на своих врагов. Клан Киары не был исключением.

– Почему ты бросила клан?

– Я не бросала его. Передала управление младшему брату.

– Почему? – мрачно прорычал дракон, явно недовольный тем, что она не отвечала на его вопросы напрямую.

– Потому что узнала, что Золотогорьем правят драконы.

– Дракон, – усмехнулся он. – Один.

– А ты тогда кто?

– А я брат того, кто правит Борлонией, – жутко прищурился он и оскалился. – Мои братья найдут твое суденышко и спалят к огненной бездне, но ты моя. Я заставлю тебя страдать за каждую минуту в этой каморке, в этих цепях, с этой дрянью в моей крови.

Киара выгнула бровь и искренне засмеялась. Мужчина мрачно поджал губы.

– Ты серьезно думаешь, что кто‑то спасет тебя? – она подошла к нему вплотную, практически касаясь его грудью. – Дракон, ты в моей власти. Что захочу, то и буду с тобой делать, и никто не придет тебе на помощь. Ты сейчас слабее любого на моем корабле. Даже меня – женщины – представляешь?

Он оскалился, обдавая ее пряным дыханием. Она скользнула взглядом по его мужественному лицу, широкой мускулистой груди и шагнула назад.

– Было бы любопытно сразиться с тобой, но рисковать и снимать с тебя цепи я не стану. Жаль, но твой народ ничтожен настолько, что нападает исподтишка.

– Что? – недоуменно рыкнул он.

Киара подняла лицо, уставившись в его прищурившиеся глаза со слабо тлеющими искрами вокруг зрачков.

– Десять лет назад драконы с Оратейских гор подло напали на мирные поселения кланов, расположенные на Кареловом полуострове. Они уничтожили все живое там. Стерли с лица земли. Когда остальные кланы узнали, многие не поверили, списав все на стихию. Они отправились на помощь, надеясь спасти хоть кого‑нибудь. Мои родители тоже повели свои корабли. Не вернулись. Полгода спустя, когда надежда, что они просто задержались, окончательно угасла, я собрала моих воинов и отправилась на полуостров.

Боль скрутила сердце, и оно неровно дрогнуло. Вслед за ним волна жара прокатилась по телу, едва не сотрясая его дрожью. Киара на мгновение прикрыла глаза, пытаясь справиться с гневом, поднимающимся в душе. Сжав пальцы на ремне с ножнами, она медленно выдохнула. Открыв глаза, она встретила напряженный взгляд молчащего мужчины перед собой.

– Их лагерь был уничтожен драконьим пламенем. Не простым огнем, уж в этом я понимаю. Видела, когда была ребенком и лазила по пещерам в горах недалеко от дома. Только драконье пламя может превратить все живое в угли, но при этом не нарушить формы, запечатывая их в виде статуй из пепла. Мои родители были в том лагере. Они лежали на своей кровати в шатре. Их убили во сне. Подло и жестоко. Их тела были искажены агонией, застывшей в пепле.

Киара посмотрела на свою ладонь и сжала пальцы, до боли впиваясь ногтями в кожу. Горечь сдавила горло, сбивая дыхание, но она справилась с собой.

– Когда я коснулась их, они рассыпались пеплом. Ни одно живое существо не способно сотворить подобное, кроме драконов. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с мужчиной, – Раз ты говоришь, что не знаешь драконов в тех горах, значит, убивать тебя у меня нет причины. Как бы мне ни хотелось отомстить всему твоему народу, но к смерти моих родителей ты непричастен. Твоя смерть не выманит Оратейских драконов из их пещер.

Растеряв всякое желание продолжать беседу, Киара развернулась и пошла к дверям, по дороге подхватив пустую кружку. Дракон не стал ее останавливать и на этот раз.

– Я отвезу тебя покупателю. Извини, но тебе придется потерпеть эти условия еще какое‑то время. Я бы предпочла тебя убить, чтобы не мучить ни себя, ни тебя, но я не бездушная тварь, которая уничтожает слабых и невинных. Хотя на твоей совести наверняка немало загубленных людей, дракон, – она обернулась, стоя в дверном проеме.

– Как и на твоей, варвар, – тихо отозвался он.

Киара фыркнула, вышла в короткий коридор между трюмами и лестницей наверх и закрыла за собой дверь. Больно сжав пальцы так, что ногти впились в ладони, она зажмурилась. Слезы жгли глаза, но она не позволила им пролиться.