Не драконьте короля! Книга 2

– Случилось? – удивилась она. – Что под моим чутким надзором может случиться? Ничего, мой бриллиантик, а вот за тебя на сердце тревожно. Я уже ехала в Раманию, едва узнав о твоей помолвке, когда меня настигла новость о твоём похищении. Я ускорилась с портальными переходами и вот к ночи оказалась в столице. И здесь – сразу к тебе! Как ты, радость моя?

– Всё в порядке, – уверила я бабулю. – Вот эта птица меня спасла.

– А до меня дошли слухи, что его величество, – нахмурилась бабуля и пристальнее посмотрела на нашу курочку.

– Он тоже имел некоторое отношение, – не стала лукавить я. – Но эта птица замедлила время и дала мне фору. Кстати, знакомься – зимокрыл. Только это большой‑большой секрет!

– Зимокрыл, – нервно хохотнула бабуля и поправила свои рыжие волосы. – А что? Меньшего я от тебя и не ожидала! Наша порода! Драгоценность моя!

Я улыбнулась. Бабуля приобняла меня и села на диван, опустив взгляд на мои руки.

– О, вижу, фейри ты тоже с собой прихватила.

– Так получилось, – потупила я взгляд.

– Хранить секреты – это у тебя в отца, – тут же с укоризной произнесла она. – Хогард ничего мне не сказал о твоей помолвке! Не спросил моего согласия. Моего необходимого благословения. Как же я тебя, мою кровинушку, – она обвела овал моего лица пальцами, – отдам неизвестно кому? Пусть он будет хоть королём всего мира, а не только Рамании.

Зимокрыл взлетел на бра и там застыл, сделав вид, что спит. Крепыш на него посматривал с недоверием, но вскоре перешёл на стол, сев рядом с сахарницей, заполненной орешками.

– Возможно, ты зря прибыла, если твоей целью является моя помолвка. Скорее всего, его величество уже написал отцу и отозвал своё предложение. Мы с ним поговорили сегодня и выяснили, что я не самая подходящая невеста.

Бабушка посмотрела на меня с недоверием, а потом даже дотянулась и щёлкнула меня по носу.

– Да кто ж откажется от такого сокровища добровольно, радость моя? Вот и твой королёк не отказался.

Королёк. Я прыснула от смеха. Слышал бы её сейчас его величество, у него бы инфаркт случился от такого обращения.

– Откажется, бабулечка, обязательно откажется. Вот увидишь. Мы с ним часа два назад всё обговорили.

Точнее, я оставила его в безальтернативной ситуации, утаив некоторые факты. Но это ведь мелочи, правда?

– И о чём же вы разговаривали?

Я вздохнула. Объяснения предстояли долгие. Я решила сократить их и отвела взгляд. Он как раз упал на мою ладонь в бабушкиной руке, она тоже заметила след татуировки.

– Это что же… брачная татуировка оборотней?! Вот хвостатых нам точно не надо, Купава! Наша родословная этого не выдержит!

Посмотрев на неё, я всё‑таки второй раз прыснула от смеха. С бабушкой по‑другому не выходило. Она была так неподражаема в своей уверенности, что это вызывало дикое восхищение.

– Вот и его величество думает так же, – потупила я взгляд. – И я не стала его разуверять. Поэтому он откажется от меня. Вот увидишь!

Оказывается, признаваться в этом было неприятно. Отчего‑то быть отвергнутой мне не понравилось. Особенно отвергнутой самим королём Рамании.

– Ты мне ещё расскажешь, что это за татуировка, но после услышанного хочу тебе сказать одно: если за прошедшие сутки сам король Рамании не предпринял никаких действий, то и не предпримет. Точнее, предпримет, но в другом ключе. Он сделает всё, чтобы завоевать тебя, пусть для этого нужно будет горы свернуть, а не то что разорвать какую‑то нелепую связь с оборотнем.

– Глупости, – неуверенно протянула я, однако звучало с надежной.

Её почувствовала и бабуля. Улыбнулась.

– Поверь мне, такие мужчины не отступаются, к тому же если ты действительно нужна раманскому величеству. А то, что не сказала – правильно. Вот мы и проверим его истинные мотивы. И вообще – нечего сразу соглашаться. Знаешь, сколько меня твой дед добивался?

– Пять лет, – улыбнулась я.

Это была та ещё семейная история, описанная во всевозможных романах, как гномья принцесса искренне ненавидела бриольского принца и отвергала его тридцать семь раз! И благо, что гномка вовсе не принцесса, а дочь прославленного и богатого ремесленника – история‑то красивая!

В итоге бриольский принц обиделся и уехал. Два месяца выдержала бабуля, а потом заявилась в Бриоль на новогодний бал и прилюдно спросила, где её обручальное кольцо и когда будет свадьба? Говорят, радостную улыбку принца нужно было видеть.

Их брак был счастливым и долгим. Дед отошёл от дел двадцать лет назад и ещё через десять лет отправился за грань. Я его помню, но довольно смутно.

– Вот, пять лет, как раз столько ты учишься в академии – фора у нас есть, – кивнула бабуля. – Купавушка, ну что ты за наивный ребёнок? Опровержения Хогарду не поступало – он бы мне сказал. Я ему такую трёпку устроила после того, как он тайком отправил тебя в Раманию, что теперь он будет отчитываться мне ежеминутно обо всём, что происходит. Так что ты не переживай. Королька мы твоего проверим, если будет годным – замуж отдам, а ежели нет – заберу тебя из этого захолустья.

Захолустья. Столица Рамании. Нет, я определённо люблю свою бабушку! Я даже улыбнулась. Приободрилась.

– А можно привести второй план в действие уже сейчас? Согласна вернуться домой!

– Как же вернуться? – округлила глаза бабуля. – А как же сам король Рамании, Владыка Малоземья?

– Ты его только что назвала корольком, – напомнила я.

– Это я так, для красного словца, – тут же нашлась бабуля, и я даже заподозрила её в родстве с фейри. – А в целом он богат и могуществен.

Это бабушка ещё не видела, насколько он красив. Какие у него невероятные глаза и широкие плечи, а ещё – какая улыбка…

Так, стоп, Купава! Что за странные размышления? Отставить!

– А теперь к делу, Купава. Помни, так просто я тебя замуж не отдам. Буду рядом и бдить. А если надо – бить. И не важно, кого. Расскажи‑ка мне, что за оборотень‑то рядом с тобой вился, что его величество грешным делом подумал о вашей связи?

Я вздохнула. Кажется, пришла пора во всём сознаваться, что тут произошло за последние две недели.

Поняв по моим глазам, что разговор предстоит долгий, бабуля уточнила:

– Купавушка, а чаю у тебя нет?

 

Максимилиан Раманский

 

– Есть какие‑то известия? – ровно спросил я у капитана жандармерии.

Митлок почтительно поклонился и отчитался: