Не его Золотая девушка

Я прикусываю губу до боли, чтобы скрыть, как сильно ненавижу саму мысль о том, что он будет находиться где‑то рядом с ней.

– Возвращайся в папочкин дворец и плавай в своем бассейне с золотыми монетами или чем ты там, нахрен, занимаешься весь день, – добавляет он. – Последнее, что нужно кому‑либо из семьи Райли, это еще один Голден, который держал бы свои чертовы руки на их горле.

В животе вдруг возникает тяжесть. Будто камень упал на дно.

– Погоди, что ты сказал? Что это, мать твою, значит?

Дистанция между нами растет, и Рикки забирает с собой всю информацию, которой владеет.

Хватка Стерлинга снова усиливается, но это только заставляет меня бороться с ним упорнее. Он не понимает, что именно подпитывает мой внезапный прилив сил, а объяснять нет времени. Желание добраться до Рикки не имеет ничего общего с желанием надрать ему задницу. Мне нужно знать, что ему известно.

Потому что он определенно что‑то знает.

– Отпусти меня! Да все со мной нормально! Я просто…

Видимо, мои крики в их глазах выглядят так, будто я спятил, поэтому Дэйн присоединяется к попытке удержать меня, когда у Стерлинга кончаются силы. К тому моменту, когда я наконец высвобождаюсь, уже слишком поздно. Смысла бежать за Рикки нет. Он уже надел шлем, и его мотоцикл с ревом выезжает с парковки.

– Проклятье! – я пинаю сумку и смотрю в ту сторону, где исчезает мой единственный шанс получить ответы.

Это заявление что‑то значило. Рикки наверняка известно больше. Он – ключ к моему пониманию того, что, черт возьми, здесь происходит.

Знает ли он о связи между моим отцом и Саутсайд?

Или… есть нечто большее?

Что‑то, о чем я раньше даже не задумывался?

В одном я чертовски уверен: мои шансы разобраться в этом только что улетели на мотоцикле, и, скорее всего, я не найду Рикки снова, пока он сам не захочет быть найденным.

Просто, мать вашу, прекрасно.

 

#ПодпишисьНаМеня

@КоролеваПандора:

Ого! Это что, была драка? Не буду называть имен, ведь НЕКОТОРЫЕ из нас и так достаточно увязли в проблемах, спасибо моему недавнему разоблачению.

#Простите, но мне не жаль

Но давайте просто скажем, что две стычки с парнями, оба из которых связаны с объектом его одержимости, выставляют нашего короля не в лучшем свете, господа.

Неужто он сходит с ума?

От сожаления? Ревности? Или от того и другого сразу?

Если спросите меня, то кое‑кто, кажется, никак не может оправиться после потери девушки. Но, судя по мнению масс, эти раны он нанес себе сам… Верно?

Только если… это действительно правда.

Что ж, нам придется пристально следить за событиями, посматривать, куда же ведет след из хлебных крошек. И вы знаете, что я буду первой, кто расскажет вам правду. Как только она станет известной.

До скорого, птенчики!

П.

 

Глава 7

 

Уэст

 

Пакетик со льдом тает на костяшках пальцев. Мама настояла. Она переживает о синяках и отеках, но мне наплевать. Все мысли о драке, о том, что сказал Рикки.

Никому из семьи Блу не нужен еще один Голден, держащий их за горло.

Я миллион раз перебирал эти слова в голове, гадал, что же он мог иметь в виду, но все тщетно. Он мог говорить только о Вине, других вариантов у меня нет.

С тех пор как несколько часов назад добрался домой, я несколько раз думал о том, чтобы проехаться по каждой улице Южного Сайпресса в поисках Рикки, поспрашивать, пока не найду кого‑нибудь, кто его знает. Но незнание его фамилии делает его призраком. Еще я почти уверен, что никто в той части города не выдал бы информацию о нем, даже если бы она была общеизвестна.

Но, черт возьми… он что‑то знает. Гораздо больше, чем я.

– Ладно, засранец. Хватит увиливать. Никаких больше отговорок и прочего дерьма, – заявляет Дэйн. – Садись‑ка и рассказывай, в чем дело, потому что мы не уйдем, пока ты не выложишь все. Какого хрена происходит?

Они со Стерлингом наседают на меня сразу же, как входят внутрь и запирают за собой дверь, очевидно, играя в хорошего и плохого копа. Оба встали у входа в мою спальню, скрестив руки на груди.

Мама тоже пыталась провернуть подобное, когда швейцар позвонил ей и сказал, что я вернулся после драки. Разница в том, что она и вполовину не такая настырная, как эти два придурка. Они больше не позволят мне уходить от ответа. Вот почему я знаю, что не смогу просто переждать, как сделал это с ней.

Во взглядах братьев ни крупицы колебания. Чем дольше я заставляю их ждать, тем яростнее они пялятся.

Всю свою жизнь я ограждал их от определенной правды. Не потому, что они не способны с ней справиться, а потому, что мне не хотелось вбивать им в голову брехню Вина. Если бы был выбор, я бы и сам не захотел знать то, что знаю. Казалось несправедливым свалить эту хрень и на них тоже.

Но, если честно, я устал. Устал быть единственным хранителем секретов нашего отца. Устал разбираться со всем самостоятельно. Устал быть плохим парнем, когда определенно не я один достоин этого титула.

Я опускаюсь на край кровати, уставившись в пол, и понимаю, что больше не могу держать все это в себе. Правильно это или нет, я готов поделиться всем, что знаю, с двумя людьми, которым доверяю больше всего. Комментарий Рикки – и вопросы, которые возникли после, – возможно, одна из причин, почему я хочу покончить с тайнами.

– Впервые я понял, что отец – мудак мирового класса, когда мне было восемь, – признаюсь я. – Пробравшись в его машину, чтобы сделать ему сюрприз на день рождения, я получил место в первом ряду на минет от какой‑то случайной сучки, которая на него работала.

Тяжесть сваливается с меня в ту же секунду, когда слова слетают с губ, но в мгновение ока ее заменяет чувство вины. За то, что я переложил это бремя на плечи братьев.