(Не) в кадре

Вернусь домой, зарёванная и мокрая как мышь? Матери же придется объяснять, почему в таком виде, а я не могууу. Больно, стыдно, обидно до слез. Дура, какая же я беспросветная дура. Целый год держалась и опять растеклась.

Ну зачем? Зачем я ему ответила?

Подумаешь, фотка красивая, так Красавин профессионал. Он каждый день сотни баб в разных ракурсах снимает. У него даже африканские аборигенки с отвисшими до плеч мочками ушей писаными красавицами выходят.

Чтобы экстренное у него не случилось, он мог меня предупредить.

Мог!

Я же по‑человечески его просила. В кармане пальто неожиданно оживает телефон, сердце подскакивает и застревает где‑то в горле. Щеки опаляет жаром, руки трясутся, в растрепанной душе отплясывают румбу розовые единороги.

Клянусь, я сейчас любое объяснение приму и даже не попрекну ни разу. Едва не выронив мобильник, отвечаю на вызов.

– Да, – сипло пищу я.

– Варюх, привет. Ты чем сейчас занимаешься? – щебечет в трубку нетрезвый голос Грызловой. Внутри все обрывается, по щекам хлещет поток слез. Хочу сбросить, но пальцы задеревенели от холода. – Варь, спишь, что ли? – зовет Маринка.

– Нет, у подъезда стою, – отзываюсь убитый тоном.

– С работы пробираешься?

– Типа того.

– А голос почему такой замученный?

– Устала, Марин. Спать хочу.

– У меня есть предложение получше, – оптимистично заявляет подруга. – Бери такси и дуй к нам. Адрес я скину.

– К вам? – вяло переспрашиваю я.

– Мы с Маратом у Влада на даче зависаем. Шашлык, баня, теплый бассейн под открытым небом и добираться не далеко. Приезжай, Варюх. Ну очень тебя не хватает, – перечислив бонусы, уговаривает Марина. – Владик будет рад. Он совсем один тут скучает, с девушкой расстался и у тебя никого.

– Владик – это случайно не тот…

– Да, тот самый, – перебивает Грызлова. Значит, все‑таки Владик, а не Вадик. – Ты его тогда отшила, но он не в обиде.

– Мне на работу к десяти.

– Ерунда, никуда не денется твоя работа. Посидим пару часиков, потом мальчики нас на такси домой отправят.

Зная Маринку, двумя часиками точно не ограничится, да и вряд ли она своего Марата одного оставит. А, может, и правда, поехать? Ну что я, по сути, теряю? Дома до утра точно свихнусь, буду по кругу гонять одни и те же мысли, в подушку выть и в телефон пялиться в ожидании звонка. Хотел бы – позвонил. А если не хочет, то нечего и ждать. Хватит, себя тоже надо уважать и любить, а не изводить душу несбыточными мечтами о белобрысом мудаке.

– Скидывай адрес, Марин, – вытерев слезы, быстро принимаю решение, не догадываясь, какую цену впоследствии мне придется за него заплатить.

 

Глава 3

 

 

Варвара

 

Дача Владика оказывается отнюдь не каркасной избушкой в типичном СНТ, а огромным загородным домом из красного кирпича квадратов этак на пятьсот с облагороженной придомовой территорией и ландшафтным дизайном. Неплохо, видимо, медики получают в наше время. Моя бабуля до пенсии работала терапевтом в местной поликлинике, но мы так не жировали. На хлеб с маслом хватало, и тому были рады.

Выбежавшая мне на встречу пьяненькая Марина, сразу уводит меня в беседку, где накрыта щедрая «поляна». Набор угощений стандартный: блюдо с горячими шашлыками, пиалы с салатами, свежие овощи, бутерброды с красной рыбой, какая‑то нарезка, коньяк для мальчиков и шампанское для девочек. Самих мальчиков пока не наблюдается, чему я безумно рада. Будет время привести себя в порядок, чтобы ненароком будущего стоматолога не напугать. Хотя почему будущего? Когда мы виделись в последний раз Вадик‑Владик на выпускном курсе учился. Наверняка уже пристроился в тепленькое местечко.

– Варь, молодчина, что приехала. У нас почти все готово. Сейчас парни рыбу докоптят и придут, – Марина усаживает меня на ротанговый диванчик и накрывает теплым пледом. – Давай за встречу, а то мы уже немного назюзюкались, – оценив мой потрепанный внешний вид, наливает штрафной бокал, заставляя выпить залпом, и только потом переходит к расспросам. – Рассказывай, что у тебя стряслось!

– Ничего не стряслось, – отмахиваюсь я, вытирая бумажной салфеткой подтеки туши под глазами. Марина, тем временем, приводит мои волосы в порядок.

– А зарёванная почему такая?

– Покупатель нервы вымотал. Букет ему, видите ли, не понравился. – придумываю на ходу. – Брать отказался и из своего кармана пришлось оплачивать.

– Бляха‑муха, у тебя пальто сырое насквозь, – случайно дотронувшись до моего плеча, восклицает Грызлова.

– Под дождь попала, пока до Метро топала.

– Сиди тут, я сейчас что‑нибудь принесу, – плеснув в стопку коньяк, она решительно пихает ее мне в руку. – Выпей, чтобы согреться.

– Не, крепкое не буду, – отнекиваюсь я.

– Пей, кому говорят, а то простудишься, а тетя Ира с меня потом спросит. – Шикает на меня Маринка и, смерив грозным взглядом, убегает в сторону дома.

Нет, болеть мне совсем нельзя. Сессия на носу и на работе с отгулами очень строго. Инга, старший флорист сразу предупредила – никаких больничных. Я сегодня‑то с огромным трудом договорилась, наплела, что жених из Франции прилетает. Вроде и не соврала почти, а по итогу ни жениха, ни дружеских посиделок с бывшим. Стоп, больше ни одной мысли о Максе. Он‑то обо мне точно не думает, иначе нашел бы способ предупредить, что у него изменились планы, и я в них больше не вхожу.

Понюхав содержимое стопки, удивленно отмечаю, что аромат вполне приятный. Фруктами и специями пахнет. Пробую маленький глоточек, невольно сравнивая с горьким пойлом, что угощал меня Макс перед нашим расставанием. Этот напиток намного вкуснее. Можно даже не запивать. Решившись, осушаю стопку до дна, ощущая, как приятное тепло стекает по горлу в желудок. После бокала с шампанским коньяк быстро ударяет по мозгам. Так, всё, пора тормозить и побольше закусывать, иначе уплыву в дальние дали.