Не в себе
Отец резко повернулся и на какое‑то время растерялся, не найдя подходящих слов. Он подошел к дочери, отчаянно всмотрелся в ее глаза, цвет которых точь‑в‑точь повторял цвет глаз ее матери, затем неожиданно вернулся к незваному гостю, схватил его за шиворот и поволок к лестнице, с которой буквально спустил бедолагу. Тот, поднявшись, потер колено и, хлопнув дверью, покинул дом.
– Папа! – Элизабет надеялась услышать объяснение сию минуту, но, видимо, это было невозможно. Тогда она вернула взгляд на маму. Та обессиленно села на кровать, но в ее выражении лица не было никакой грусти, может, лишь немного усталости. Дочь не сводила с нее глаз.
– Ну что ты так смотришь на меня?
– Ты… – сначала Лиза пыталась подобрать слова, но вскоре уже перестала стараться. – Ты изменила папе?! С ним?! Прямо здесь?! – она брезгливо ткнула пальцем на смятую постель.
– Уверена, что и он поступал так со мной, просто меня застукали, а его – нет.
– Фу! Мама, ты…
– Элизабет, у нас уже давно нет никакой семьи. Твоему отцу все равно на меня.
– Это неправда! Если бы вы хоть иногда разговаривали спокойно, ты бы поняла, как все на самом деле.
– Я и так это знаю.
– Ничего ты не знаешь! Как ты могла?!
– Послушай…
– Видеть тебя не хочу!
– Элизабет!
Но она убежала в свою комнату, со всей силы, злости, обиды и безысходности захлопнула дверь и дважды провернула ключ в замке. А затем, крепко зажав рукой рот, быстро прошла в ванную. Отвратительная картина стояла перед глазами: полуголая мать и чужой дядька в их с папой постели. Кажется, в углу она еще заметила и его темно‑синие трусы. Боже, какая разница, какие у него трусы? Почему она на этом так заострила внимание? И Элизабет вырвало, буквально вывернуло наизнанку. На глаза нахлынули слезы, они затуманили взгляд, когда она нервно вытряхивала вещи из своего шкафа. Девушка хотела как можно скорее сбежать из этого дома, от этого позора, напиться до беспамятства и переспать с первым встречным в попытках заглушить свою боль.
Она надела короткое платье, акцентируя внимание на своих стройных ногах, и местами рваные колготки в сеточку, пострадавшие на одной из гулянок – так они выглядели еще более дерзкими. Глаза небрежно подвела черным карандашом, стараясь этим отвлечь внимание от заплаканного вида, а волосы оставила распущенными.
Девушка выбежала из комнаты, не захватив с собой ни сумку, ни телефон. Так ее никто не будет доставать и не найдет, если она сама того не захочет. Из гостиной ее окликнул отец. Элизабет резко остановилась. Она не смогла проигнорировать его, ведь он не виноват в том, что произошло.
Он сидел за столом, сосредоточенно смотря в самый его центр. Но ведь это бессмысленно. Зачем смотреть в стол? Лиза подошла поближе.
– Присядь, – мрачно сказал мистер Аллен.
Она послушалась.
– Думаю, ты достаточно взрослая для того, чтобы понять, что произошло. И что я это терпеть не собираюсь.
– Да.
– Я подаю на развод. С меня хватит.
– Пап…
– Решай, с кем из нас ты будешь жить.
Элизабет знала свой ответ, но что‑то мешало ей произнести его вслух. Ее перебивал ком, подступивший к горлу, осознание того, что все изменится, и даже если крепкий брак родителей, которые прошли вместе многое, разрушился так просто, то что ей ожидать от своей жизни? Она больше не хотела слышать и видеть распад ее когда‑то идеальной семьи, и не хотела даже думать, что будет дальше со всеми ними. Ее переполняли отвращение и обида. Элизабет вскочила из‑за стола, уронив стул, и теперь точно покинула дом, не закончив разговор с отцом. А он даже не стал настаивать, лишь проводил ее коротким взглядом. Все равно вернется, и они договорят. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так когда‑нибудь.
Глава 4
Лиза решила добраться до бара пешком, чтобы было время перевести дух. Ей ни за что не хотелось выдавать себя перед другими. Они ничего не должны об этом знать. Обычно она легко скрывала свои эмоции, но сегодня это будет даваться явно с большим трудом.
На улице стемнело, и лишь огни витрин, рекламных вывесок и машин освещали путь. Элизабет свернула в темный переулок, где и находился бар. Была пятница, поэтому возле каждого заведения стояли компании уже подвыпивших людей, и мало кто не окидывал недвусмысленным взглядом и сопутствующими словами красивую девушку. Иногда она могла ответно выстрелить глазами, но сегодня они не выражали прежних искорок, в них не было ни флирта, ни малейшей заинтересованности. Внешне сражающая наповал, а внутри – измученная своими длительными семейными проблемами, которые иногда толкали ее на не очень хорошие поступки.
В баре оказалось шумно и людно, но своих друзей Элизабет увидела за столиком сразу же. Почти все уже были в сборе, за исключением некоторых.
– А вот и она! – радостно выкрикнула София. Кажется, присутствующие только‑только обсуждали ее. Видимо, Лиза слишком погрязла в собственных мыслях и прилично задержалась.
– Мы тебе звонили. Где ты была? – спросила Джуди.
– Оставила телефон дома. Все в порядке, – она выдавила на своем лице максимально правдоподобную улыбку, чтобы все отстали. София и Тони подвинулись, освобождая место, и Элизабет села между ними. – Итак, что пьем?
– Все! – Брайан указал рукой на уже заказанную выпивку на столе. Действительно, выбор был такой огромный, что к барной стойке сегодня уже можно и не подходить. – Ты опоздала, поэтому пьешь сразу покрепче, – он налил половину стакана и протянул Элизабет. Она, не задумываясь, взяла и опустошила его за пару секунд.
– Эй! А тост в честь победы? – Джуди, которая даже не успела наполнить свою рюмку, явно была удивлена.
Лиза подставила пустой стакан поближе к Брайану, чтобы тот вновь его наполнил.
– О‑о‑о! Вот это другое дело! Давайте наконец выпьем за этих крутых парней! Сегодня они показали класс! – воскликнула Меган.
– И сегодня, и всегда, – Пол, нагло развалившись на стуле, поправил девушку. Он выглядел так, будто все слова и поздравления в этот день звучали лишь для него, а не для всех, кто принимал участие в игре.
– Да давайте уже быстрее! – Мэт поторопил друзей, и рюмки со стаканами сразу же соединились в беспорядочном звоне. От неосторожных движений у кого‑то пролился алкоголь всем прямо на руки. Девчонки завизжали и громко засмеялись, затем одновременно влили в себя «горячие» напитки.
