Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья
– Погоди ты, не горячись, – предлагает он. – Давай присмотримся. И может, узнаем что‑нибудь. Сдается мне, не так уж и прост он.
Я сначала сомневаюсь, но потом все же соглашаюсь с Чесом. Скорее всего, Рудвер из города, ведь, по идее, вряд ли кто из землевладельцев‑соседей пить с ним стал бы, а с простым людом не стал бы он сам. Значит, он может какие‑никакие новости принести.
К тому же есть у него свои планы на эту землю, ведь наверняка Лира не рассказывала ему о расписке. Тогда тем более расписку надо понадежнее спрятать, пока мне в собственность все не передали.
– Да не жалей ты! – Рудвер бьет кулаком по столу так, что я слышу, как звенит хрустальная ваза. – Вон в трактире и то лучше кормят.
Варвар. Дармоед. Мне уже по его внешнему виду, по потасканной одежде и засаленным волосам о нем стало все понятно, но с каждым словом он все ухудшает мое мнение о нем.
– Кстати, слышала? Хотя где ты слышала… Там, в городе, облава была, искали ненормальную дочку трактирщика, – начал он. – Но, говорят, сбежала она, даже дракон не помог.
По спине пробегает холодок… А видел ли Рудвер хоть раз Адалию, если бывал в трактире? Хотя она почти никогда не появлялась перед гостями, так что очень маловероятно. Да и его я не помню.
На какое‑то время наступает тишина , если не считать стука ложки о тарелку.
– Слушай, – отвлекает меня в это время Чес. – Я тут вылазку делал…
– Опять? Что‑то еще поломал? – шепчу я, уже не зная, что ожидать от этого мыша.
– У… Обижаешь, – надувается мышонок.
– Ну ладно, давай рассказывай, вижу, что не терпится.
– Эта тетка одержима этими цветами, – говорит Чес. – И чего она так переживала, что дракон ее цветочки поломает? Там еще таких семечек… Два короба!
– Как два короба? Зачем? – Я хмурюсь.
А в голове мелькает какая‑то мысль, которую я не успеваю поймать за хвост, потому что племянничек смачно рыгает и заявляет:
– Знаешь, тетка. Я тут подумал…
Вот, когда так начинают, обычно ничем хорошим эти «думы» не заканчиваются.
– …и решил, что тебе уже тяжело самой здесь все содержать.
Закатываю глаза: ну какой же он лицемерный гад.
– Ну а поскольку я скоро и так стану хозяином. – Он откашливается и совершенно спокойно продолжает: – Не думаю, что тебе еще долго осталось… Так вот. Я решил переехать сюда. Так что после твоей смерти у меня получится быстро разобраться со всеми бумагами.
В этот момент мне очень и очень жаль, что кочерга осталась у печки, потому что желание врезать ему по темечку возрастает с каждым словом в геометрической прогрессии. Гадина такая, а?
В ответ на эту длинную мысль наступает тишина. Я даже начинаю переживать, как там Лира, все ли с ней в порядке. Но нет, в ней точно не стоит сомневаться.
– Увы, – ледяным тоном отвечает она. – Я больше здесь не хозяйка.
– Что, ты уже мне готова передать дела? Да я только за!
Столько энтузиазма и алчности в голосе, что я мгновенно понимаю: он не отступится даже в случае поражения.
– Нет. У поместья теперь другой хозяин, – в звенящей тишине произносит тетушка Ли.
Глава 16
Тут Рудвер взрывается:
– Ты с ума свернула, старуха?! Я тебя сейчас!
Слышу грохот стула и понимаю, что все, теперь медлить нельзя.
– Не в моем поместье.
Я вхожу в кухню.
Лира уже на ногах, но на трость не опирается, держит ее перед собой как защиту. Племянничек стоит с занесенной рукой. Ну немая сцена, как она есть.
– Ты еще кто такая? – рычит Рудвер, переводя на меня взгляд красных глаз.
– Новая хозяйка поместья, – говорю я спокойно. – У вас есть ко мне какие‑то вопросы?
– Ты… Ты…
– Вообще‑то, «вы». – Я поднимаю бровь. – И советую хорошо подумать, прежде чем мне что‑то сказать. Потому что вы сейчас у меня в гостях. Да, именно в гостях. Но привечать у себя нахлебников я не намерена. Если вы хотите здесь жить, как заявляли об этом, то вам придется работать. Но вам очень повезло, работы тут много, я найду вам подходящую.
Теперь краснеют не только глаза Рудвера, но и все лицо, и даже шея. Он наконец‑то опускает руку и переключает все внимание на меня.
– Откуда ты взялась, пигалица тощая? Да я тебя сейчас…
Ну да, я поняла, решать проблемы мы умеем только рукоприкладством и никак больше.
– Выметайся с моей земли, иначе прокляну!
Я опускаю подбородок и прищуриваюсь.
Это сбивает его пламенный настрой, он даже притормаживает, чуть ли пятиться не начинает.
– Не надо меня пугать, – говорит он.
Но что‑то не слышу я в его голосе уверенности.
– И не таких вруний видел.
– А ты уверен, что я вру? – Я изгибаю губы в ухмылке. – Смотри.
Я снимаю Чеса с плеча и заглядываю ему в глаза, мысленно прося подыграть.
– Абракадабра! Ахалай‑махалай! Сим‑салабим!
Я кладу мыша на руку и протягиваю под нос племянничку.
Чес начинает изображать, что корчится в муках, пищит, дрыгает лапками, а потом заваливается набок без чувств. Ох, артист!
В глазах Рудвера мелькает первобытный ужас. Он пятится, роняет стул, а потом чуть ли не бегом выскакивает на улицу. Там тут же кидается к коню, которого кучер, высокий косматый дядька с окладистой бородой, как раз собирается увести. Я следую за ним, проверяя, чтобы, улепетывая, племянничек ничего не прихватил.
Но тому явно не до этого. Он выхватывает поводья и пытается залезть в седло, однако в первый раз промахивается ногой мимо стремени.
– Я этого так не оставлю!
Чтобы как‑то сгладить свой провал, племянничек начинает истерично угрожать.
