Ненужная истинная дракона. Хозяйка Солнечного поместья
– Все ясно! – с улыбкой говорю я, чем еще больше ввожу в недоумение тетушку Ли. – Тогда мы будем удивлять людей.
Похоже, что никто выращиванием подсолнечника тут не занимается. Это неплохой шанс, в том числе для того, чтобы обосноваться: подсолнечник быстрее, чем злаковые, дает урожай, а на этой земле так вообще, наверное, будет почти моментальный результат.
Да вон даже на цветы Лиры посмотреть, прелесть же!
– Может, сначала удивишь меня? – она берет трость, прислоненную к заборчику, и выходит ко мне.
Мы идем с Лирой к подсолнухам, а я рассказываю ей, что кролики – это не только ценный мех. В смысле, что подсолнечник – это очень выгодная культура. Это и масло, и жмых, который можно использовать в корм скоту, и халва с козинаками, и отличные поля для пчел.
Лира недоверчиво воспринимает мои слова, оно и понятно: кто же будет на пустом месте верить, особенно девчонке, которой неоткуда взять такие знания. Но соглашается попробовать и посеять только один короб из двух. Для начала это тоже будет неплохо.
Но, как ни крути, даже с учетом волшебной земли, для роста и созревания подсолнечника потребуется время. И вот это время мы потратим на другие очень важные вопросы.
Солнце уже перевалило через зенит и потихоньку начало опускаться. Насыщенное получилось утречко, однако. Да и я в отключке, похоже, провела не меньше часа, то‑то так переживали Лира с Чесом. А я почти и не заметила этого времени.
Мы выходим к особняку и подъездной аллее, где рассажены в клумбах подсолнухи. Кучер выгнал карету, и теперь что‑то делает, лежа прямо под ней, чем до жути напоминает мне работников автомастерских, разве что засаленного комбинезона не хватает. Он совершенно не обращает внимания на наше появление.
– Это все прекрасно, Адалия, – хмурится тетушка Ли, рассматривая корзинки подсолнухов, вот‑вот готовые опуститься под весом семечек, – но чует мое сердце, Рудвер не успокоится. А что мы можем ему противопоставить? Старуха, девчонка да глухонемой кучер.
– Есть такая мысль, – отвечаю я и выколупываю пару семечек из шляпки, отчего получаю очень недовольный взгляд Лиры. – Но я почти уверена, что с документами у него провернуть ничего не получится. Расписка у меня на руках, а там четко сказано, что “все обязательства передаются по наследству”. То есть, даже если бы земля перешла Рудверу, при предъявлении расписки он должен был бы мне ее отдать.
Лира кивает и вроде бы даже немного расслабляется. Но когда дело касается таких истеричных личностей, как племянничек Лиры, нужно сразу думать о разных последствиях.
– Учитывая, как тут запросто решаются вопросы о дееспособности, мне стоит заранее искать не только независимого нотариуса, но и лекаря, который подтвердит, что я в здравом уме, – потирая лоб я. – Рассказы Рудвера о моем колдовстве могут и не воспринять серьезно, сочтя это бредом пропойцы, но внимание привлечь может. Ведь не зря мачеха трепалась о моем слабоумии.
Вслух не говорю, что самому Рудверу вряд ли хватит мозгов. Но если кто‑то свяжет исчезновение буйной дочери трактирщика и злой ведьмы с метлой в поместье, к нам могут заявиться незваные гости.
Тетушка Лира становится еще серьезнее, чем была.
– И местный лекарь в соседнем селе нам не поможет – его слово против валеронского никто даже не услышит…
Мы замолкаем. Я кусаю губы, пытаясь прикинуть, как спланировать так, чтобы все правильно организовать, все успеть и не облажаться.
Проблема в том, что если в части решения вопросов по хозяйству, у меня настрой самый что ни на есть оптимистичный. То в правовом плане я могу сесть в лужу: как попаданка я не знаю местных законов, а Адалия была от этого слишком далека.
Но чтобы я опустила руки? Да ни за что!
– Надо все же задуматься о поездке в Бравален, – серьезно говорит она.
Мысленно отмечаю, что это город раза в два дальше, чем Валерон на восток. И, вроде как по другую сторону реки. Не самая простая и дешевая поездочка предстоит. Да и как оставить поместье… с этим росточком драконова дерева…
– Не надо никуда ехать, – раздается гулкий бас из‑под кареты.
Мы оборачиваемся и видим, как кучер, вылезая и вытирая о штаны руки, хмурится и добавляет:
– Есть у меня и нотариус, и лекарь…
Глава 19
Я едва успеваю придержать тетушку Ли, которая чуть не падает от шока из‑за такого поворота. Ладно я, еще не успела притереться к этому косматому дядьке, но Лира‑то уже давно живет в поместье, привыкла считать, что он ничего не слышит и ни гу‑гу. А тут вона как… Не то что говорит, так еще и лекаря с нотариусом раздобыть может.
– Да что ж такое… Да как же так? – сначала бормочет Лира, а потом сжимает трость и с недоверчивым прищуром окидывает взглядом "глухонемого" кучера. – Значит, ты все это время притворялся глухонемым? Я шла через весь город, чтобы общаться с тобой жестами, как с ребенком! Да ты просто наглец и обманщик!
Кучер улыбается в бороду и бросает лукавый взгляд на тетушку Лиру, но ничего не объясняет и не оправдывается. Даже не представляется.
– Я в таверну, – коротко говорит он, а потом смотрит на солнце. – Вернусь уже к утру. Дня через три готовьтесь встречать гостей.
– Ты давай от разговора‑то не уходи! – возмущается Лира, когда кучер, что‑то проверив на карете, начинает заталкивать ее обратно, похоже, что в некое подобие гаража.
Кучер прекрасно делает вид, что не слышит, а потом, словно вспоминает, кричит нам:
– Сарай я разобрал. Все инструменты сложил рядом, их лучше спрятать.
Он скрывается вместе с каретой где‑то за углом особняка, в тени, а Лира ошеломленно смотрит на меня:
– Что с моим сараем?
Черт. Не сдавать же Чеса! Она его тогда точно загоняет, да и вообще друзей не сдают.
– Так… дракон же прилетал, – отвечаю я. – Сломанный сарай – это всего лишь последствия его прилета.
И ведь не вру же, правда? А последствия, они ж как «я», бывают разными.
– Вот пусть только попробует снова появиться! – стучит по земле тростью Лира. – Задам я этому ящеру!
Конечно, понятно, что ничего она ему не сделает при таком внушительном различии в габаритах, но я рада, что против дракона у меня теперь есть союзник.
До самого отъезда кучер больше не говорит ни слова. Он седлает гнедую лошадь и по аллее, которую мне тоже ещё предстоит привести в порядок, выезжает из поместья.
