Невероятная доктор Белль и Повелитель драконов

– Иди, дочь моя, доброй тебе ночи, – Мортимер едва коснулся губами моего лба и обратил всё своё внимание на заполнивших помещение воинов. Слуги уже суетились, накрывая столы при свете больших свечей в бронзовых подсвечниках. Матушка осталась надзирать за их работой, мне же пришлось последовать прямому приказу графа.

Рыцари, уставшие после долгой дороги, почтительно расступались, завидев меня. Они склоняли головы и вежливо приветствовали – ни один не осмелился косо посмотреть либо сказать что‑то неподобающее в адрес дочери своего господина. Но я видела, как двое воинов, ухмыляясь, потянули руки к проходившим мимо служанкам. Впрочем, те, похоже, были не против такого внимания.

Я шла мимо прибывших, стараясь дышать через раз – от них исходил крепкий дух конского пота и дорожной пыли.

Поднявшись на галерею, бросила взгляд вниз, выискивая Летицию. Но женщины нигде не было видно – она словно растворилась в полумраке. Должно быть, ушла в покои графа? Не удивлюсь, если так. Но я видела, как отец смотрел на Джульетту. Есть все шансы, что эту ночь он проведёт в объятиях жены. И матушка явно этому радовалась, а меня передёрнуло от омерзения. О времена, о нравы! Я бы ни за что не смогла простить измену. Впрочем, о чём это я? В моём мире подобное встречается не реже.

Покачав головой, отвернулась от освещённого зала, где разгорался самый настоящий пир.

Агнес ждала меня с зажжённой свечой в руках, готовая проводить в покои. Тени затейливо плясали на стенах, когда мы шли по тёмному коридору. А я думала о том, что же отец собирается мне сказать после утренней трапезы? Догадывалась, конечно, но так хотелось ошибиться…

***

Утром пришла Нита, оставила для Джульетты настойки и заглянула ко мне.

– Нита, – обратилась я к травнице, – а скажи, есть ли у тебя хорошие знакомые в замковой кухне?

Женщина, ни на секунду не задумавшись, сразу же ответила:

– Да. Супружница моего брата там работает. И её старшая дочка, она там на посылках, но зато всегда сыта и в тепле.

– Хорошо. Можешь кое‑что для меня сделать? – понизила голос я, твёрдо глядя в глаза знахарке.

– Для вас, леди Белла, всё, что попросите, – так же уверенно кивнула Нита.

За завтраком в общем зале собралась тьма народу: прибывшие рыцари влились в ряды тех, кто остался охранять замок. Служанки только и успевали заносить полные подносы с нехитрой снедью и выносить пустые миски. Я решила, что время выйти из своих покоев. И раз уж говорить я пока не могу, зато никто не запрещает мне смотреть и слушать. А я умею анализировать поступающую информацию, подмечать то, что по первости кажется малозначительным. Эта способность часто помогает врачам найти причину заболевания. А иной раз и спасти жизнь пациенту: неестественный блеск кожи и её напряжение вокруг послеоперационного шва могут указывать на развивающийся абсцесс, расширенные или суженные зрачки пациента под наркозом – на критическую глубину анестезии, а нарастающее выпячивание и напряжение брюшной стенки с одной стороны часто свидетельствует о кровотечении. И многое, многое другое.

Летиция на завтраке присутствовала, она сидела за столом в основной части зала, там, где ели воспитанницы леди Элеоноры. И выглядела столь скромной, что у меня невольно заныли зубы. Надо же, какая тихоня. А я представляла её совсем другой – дерзкой. Но реальность была иной: передо мной благочестивая молодая женщина, которая помогает гувернантке Элеоноре с воспитанием девочек из обедневших аристократических родов.

Матушка же выглядела прекрасно: улыбалась мужу, тихо что‑то ему говорила на ухо, он благосклонно кивал в ответ и отвечал ей вполне развёрнуто.

Агнес с утра поделилась со мной всеми слухами, в том числе и о том, что за время путешествия между любовницей и папенькой что‑то произошло, она знатно ему досадила, и он на неё разгневался.

Вернувшись в замок, Мортимер увидел цветущую (не его молитвами и усилиями) благоверную. И мигом метнулся назад, к законной жене. Ага‑ага. С другой стороны, маме просто некуда деваться – в этом времени нет разводов. Если Джульетта по какой‑то причине сильно прогневит мужа, он вправе отослать её с глаз долой в монастырь, и дело с концом. Святая церковь признает брак недействительным, и здесь это в согласии с законом. Супруг продолжит радоваться жизни, а бедная бывшая жена медленно зачахнет за высокими стенами обители.

– Изабелла, – отец сидел за обеденным столом, в зале уже никого не было, слуги вымелись вон, стоило графу недвусмысленно нахмурить брови.

– Да, папенька, – прошептала я, опустив глаза долу.

– Я рад, что ты поправилась. Потому как болеть времени нет. В начале лета ты отправишься в столицу. Его Величество, да продлятся его дни, дал своё высочайшее дозволение, и вскоре ты станешь придворной дамой Её Высочества принцессы Шарлотты.

 

Глава 9. Змеиный корень

 

Прошло три дня после объявления отца. И пусть я ждала именно этих его слов, всё же сильно расстроилась. Одно дело полагать, другое – знать наверняка.

Но услышанное лишь утвердило меня в целях: избавиться от Летиции, выдав её, например, замуж за какого‑нибудь рыцаря, желательно, чтобы он жил как можно дальше от земель Элисонов; довести лечение матушки до конца, прежде отыскав тех, кто повинен в таком её состоянии. И после – хоть на край света.

Я подошла к столу, на котором лежал исписанный пергамент. Я уже знала перечисленные в нём имена наизусть. Кто‑то явно постарался и дал краткую характеристику каждому кандидату. Вот только какую‑то однобокую: плюсы и никаких минусов.

– Вот список, – Мортимер протянул мне серо‑жёлтый свиток, перетянутый алым шнуром, – у тебя будет из кого выбрать, дочь. В других семьях подобное редкость, на кого укажут, за того девица замуж и идёт.

И та‑ак на меня посмотрел типа: "Цени, Белла. Вона я какой щедрый!"

С листа перевела взор на полированное бронзовое подобие зеркала. Изабелла Элисон была девушкой красивой: солнечные лучи, проникавшие в узкий оконный проём, путались в моих светлых волосах, заплетённых в две косы длиной до талии, вспыхивали на прядях расплавленным золотом; выразительные серо‑стальные глаза, обрамлённые тёмными ресницами, смотрели внимательно и серьёзно. Высокие скулы и тонкий прямой нос придавали моему лицу благородную строгость, а чуть приподнятые уголки губ намекали на скрытую улыбку. Сегодня на мне было платье‑блио из тонкой шерсти глубокого зелёного цвета, плотно облегающее стройный стан до бёдер, откуда струилось широкими складками до самого пола. Длинные, расклёшенные к запястьям рукава, были подбиты светлым шёлком. Тяжёлый пояс, с затейливой вышивкой из алой нити и утяжелённый нашитыми серебряными пластинами, подчёркивал тонкую талию, на шее поблёскивала цепочка с крестом – эти два украшения дозволялось носить незамужней девице. Белоснежная льняная сорочка, виднеющаяся в вырезе платья и из‑под рукавов, говорила о достатке семьи.

Я ещё раз глубоко вздохнула и отвернулась от своего нового облика, к которому всё ещё не до конца привыкла, прошлась перед камином туда‑сюда, по привычке сложив руки за спиной. Перекатилась с пятки на носок и вернулась в кресло: хотелось отвлечься и дочитать уже роман о принце и его несчастной любви.