Невеста. Цена мира

Легкое прикосновение к плечам отдается холодной волной по телу. Крупно вздрагиваю, не сумев скрыть свою реакцию.

Чезаре мягко подталкивает меня к спальне, и я на ватных ногах следую его приказу. С каждым шагом моему взгляду открывается все больше убранства – шикарная огромная кровать с балдахином, застеленная покрывалом цвета слоновой кости. Алые лепестки роз разбросаны в красивом беспорядке. На небольшом столике у окна в вазе стоит шикарный бело‑красный букет из цветов, которых я ни разу и не видела.

Все кричит о том, что здесь должны провести ночь влюбленные молодожены.

Но не мы…

Останавливаюсь посреди комнаты, не сумев приблизиться к постели. Муж снова позади меня, опять проводит пальцами по моим плечам, а затем тихо произносит:

– Не дергайся, принцесса.

Застываю от его предупреждения, не понимая, о чем он, и одновременно с этим чувствуя прикосновение чего‑то холодного. А буквально в следующий момент мое платье начинает оседать вниз – я едва успеваю подхватить его и придержать спереди.

Испуганно оборачиваюсь и вижу в руках мужа нож.

Он разрезал мое платье… А ведь я надеялась, что хитрая шнуровка, возможно, охладит его желание уложить меня в постель. Наивная.

Мы сталкиваемся взглядами. Я напрочь теряю дар речи, в ужасе смотрю на то, как муж легко убирает тот обратно в защиту. А затем, сняв кобуру и скинув на одинокое кресло у стены, начинает расстегивать рубашку.

Резко отворачиваюсь, понимая, что дальше будет только больше.

Так и стою, придерживая платье, думая о том, что вот так легким движением руки мой подвенечный наряд оказался испорчен. И ровно точно так же перечеркнута моя свобода, пусть и эфемерная.

Никто в мафии не может быть свободен. Никогда.

Шорох одежды позади прекращается. Чувствую, как Чезаре снова оказывается в опасной близости ко мне, проводит пальцами у меня по плечам, спускается ниже, к моим ладоням и мягко заставляет разжать пальцы, удерживающие платье.

У меня перед глазами начинает плыть – не только от волнения, но и от слез, которые не выходит сдержать. Я рада, что он не видит сейчас моего лица.

Я должна быть сильной, как сказала мама. Должна все вытерпеть.

– Ты моя жена, принцесса. И сегодня ты станешь моей.

– А если я не хочу? – едва слышно выдыхаю я. – Если это причиняет мне дискомфорт?

– Ты справишься, – уверенно заявляет он, обжигая горячим дыханием мою шею. Чувствую, как спину обдает жаром. Мы так близко, что едва я отклонюсь, как неизбежно почувствую соприкосновение наших тел.

Закрываю глаза, ощущаю, как слезы срываются вниз, остаются на моих щеках.

– Мне нужны доказательства, Сандра. Ты помнишь уговор. И завтра утром Стефано захочет их увидеть, чтобы убедиться, что у меня нет претензий, и что наше перемирие заключено.

Каждое слово буквально уничтожает меня.

На что я надеялась? На понимание? От монстра? Думала, что он сжалится и согласится сначала поближе познакомиться? Позволит дать шанс узнать его, прежде чем отдаваться?

Перешагиваю через осевшее бесформенным пятном платье.

Вот так же безжалостно сломленной буду и я.

Оставшись в одном белье, я чувствую себя невыразимо уязвимой. Кажется, у меня горит спина от того, как пристально за мной следит муж.

В голове бьется мысль, что он в своем праве, и если я начну сопротивляться, то все пройдет еще хуже.

Неуклюже забираюсь на постель и ложусь практически посередине, вытянувшись в струну и запрокинув голову.

Слезы невозможно сдержать. Страх сковывает, мешая дышать. Я скорее чувствую, чем слышу, как Чезаре подходит к постели, забирается на нее.

Я едва ли успеваю заметить, что брюки он тоже снял, оставшись в один трусах.

Зажмурившись, я стараюсь унять истерику, которая вот‑вот накроет с головой.

Мне нужно просто потерпеть и отдать свой долг семье.

Я должна пройти через это и…

Крупно вздрагиваю, когда Романо прикасается к моему бедру. Распахиваю глаза, хотя лучше бы я этого не делала. Мы с мужем встречаемся взглядами, и он замирает, рассматривая меня, словно видит впервые.

Его взгляд сползает ниже, к моим губам, затем дальше – к груди, которая фактически выставлена напоказ – белье, которое мне выбрала мать, ничего не скрывает.

Я словно упакованный десерт, как она выразилась.

Чезаре осторожно прикасается к моему животу пальцами, и я невольно втягиваю тот от страха. Он ведет рукой ниже, накрывает лобок сквозь ткань. Я очень хочу закрыть глаза, но тогда меня будет мучить неизвестность – ведь я не увижу, что собирается сделать Романо.

Он мягко массирует низ моего живота, а затем слегка раздвигает мне ноги. Меня пронзает ужасом от того, что вот сейчас все и случится.

Кажется, я превращаюсь в статую – каждый нерв в теле напряжен до предела. А уж когда пальцы Чезаре, скользнув под белье, проводят по моей плоти, внутри все сжимается от понимания, что пути назад не будет. Перед глазами все размывается, и я перестаю различать хоть что‑то. В ушах шумит, и я ничего не могу разобрать.

Мое тело горит, оно против того, что происходит, но выхода нет.

Я в ловушке.

Чувствую неприятное давление между ног. И хотя я готовлюсь лежать, не двигаясь, невольно пытаюсь отстраниться, чтобы избежать неприятных ощущений.

В этот момент Чезар подается вперед и практически накрывает меня своим телом. Убрав пальцы от моей промежности, он ими же проводит по моей щеке, стирает слезы.

– Я настолько тебе противен? – тихо спрашивает он.

Понимаю, что должна пояснить, должна ответить, что со мной такое. Но горло сжато тисками страха. Я знаю, что теперь, имея все права, Чезаре может делать все что угодно. Никто не остановит его от жестокого обращения со мной.

Никто…

Он, кажется, уже и не ждет ответа, задумчиво опускает взгляд на мои губы, проводит по ним пальцами, а я от каждого прикосновения вздрагиваю и как будто теряю часть себя.

Затем Романо шумно вдыхает, прикрыв газа. Не видя той тьмы, что клубится в его взгляде, я чувствую себя в большей безопасности.

Муж внезапно отталкивается и, отстранившись, поднимается.

– Иди в ванную, Сандра.

Я ошарашенно смотрю на него, не понимая такой перемены.