Незаконный наследник. Путь к власти. Том 1

Закрепил эффект последней блокировки Паразит. Он лёг между уснувшими близнецами, и всё это время источники не пытались больше баламутить дары.

Кроме буянивших источников вскрылись другие проблемы: мальчики были слабенькие и такие крохи, что, когда мне их в руки дали, даже показалось, что я два пустых свёрнутых одеяла держу. Это как‑то не вселяло надежды, пока старшая акушерка не отвела меня в сторону и не объяснила, что для двойни – это нормально, что близнецы всегда намного меньше других детей рождаются, ведь они делят на двоих то, что в другом случае достаётся одному малышу. Но ничего судя по характеру, который уже не сахар, эти двое быстро догонят и перегонят сверстников. Как только целители их выпустят из клиники. Всё‑таки восемь месяцев как‑то не очень для родов, даже хуже, чем семимесячными родиться. Чем это хуже, мне не объяснили, мол, я всё равно не пойму.

И хотя сам факт, что мальчишки провели почти месяц в клинике, напрягал, эта отсрочка позволила мне подготовиться, прежде всего, морально, к тому, что скоро я останусь один на один с двумя младенцами, у которых вдобавок ко всему нестабильный магический источник.

Другим источником кошмара стали родители Анны.

Стояновы прибыли, когда родился мой первенец, которого я назвал Андреем, в честь прадеда. Судя по мрачным лицам тестя с тёщей, они перед приездом и, скорее всего, во время поездки в клинику страшно ругались, и только переживание за жизнь дочери заставило Стояновых ненадолго прерваться. Но они не разговаривали ни друг с другом, ни со мной, гипнотизируя двери операционной.

На оповещение о рождении Ромки Стоянов встрепенулся, а вот его жена никак не отреагировала на известие о том, что уже второй раз стала бабушкой. Она продолжала гипнотизировать взглядом белую дверь, и когда вышел старший целитель, она встала и подошла к нему. Я же уже по выражению его лица всё понял.

Первой эмоцией на весть о смерти Анны была паника. Я тупо смотрел на старшего целителя и не понимал, что же мне теперь делать? Я же даже покормить не смогу своих детей, не сумею, да я даже не знаю, как это делается!

Апатия, в которой я пребывал до этого момента, сменилась отупением, и я даже не сразу понял, что мне высказывает стоящая напротив женщина. Но вот когда до меня дошло…

– Это ты виноват в том, что моей девочки уже нет!

– Я виноват? – медленно повернувшись к тёще, я прищурился, глядя на неё? – Это я вопреки прямому приказу всё равно прислал машину, которая привезла вашу дочь прямиком в Бездну?

– Если бы не твой дурацкий приказ, то и не было бы нужды так изгаляться! – она постепенно переходила на ультразвук, а я чувствовал, что ещё пара слов, и начну убивать.

– Это был мой приказ! И никто не смеет даже пытаться его оспаривать и пытаться как‑то обойти. Вы, своей тупой выходкой не только лишили меня жены, а моих детей матери, но и поставили под сомнение моё доверие к собственной охране…

– Моя дочь погибла, а ты думаешь о своих дуболомах, которые не хотели её выпускать, и сподобились только потому, что не смогли до тебя дозвониться, чтобы уточнить твой зверский приказ? Откуда мне знать, может, ты вообще по шлюхам шлялся, заперев Анечку в четырёх стенах?

– Вон отсюда, – спокойно произнёс я, чувствуя, как вокруг меня начинает закручиваться дар смерти. – Иначе у твоего мужа будет двойное горе и двойные похороны. Зато тебе самой будет уже на всё плевать.

Она попятилась, и тут появился Стоянов, который куда‑то делся ещё до того момента, как мы схлестнулись с его женой. С перекошенным от ярости лицом он схватил жену за руку и утащил в сторону операционной. Я не мешал им прощаться с дочерью, тем более с детьми как раз начались проблемы. Когда же я вошёл в специальную комнату, то Стояновых там уже не было. Анна была подготовлена к погребению, и, наверное, впервые с тех пор, как я её встретил, выглядела умиротворённо.

С тёщей я ещё раз встретился только на похоронах. Она смотрела на меня со страхом, и, к счастью, даже не пыталась заговорить со мной. Внуков она ни разу не навестила, и когда двери усыпальницы закрылись, я внёс её в список нежелательных лиц для посещения моего дома. Стоянов несколько раз звонил, но я просто не брал трубку. Хватит с меня этой семейки, я не хочу ничего больше знать о них.

***

– Какая жуткая комната, – Клара выдернула меня из мыслей, войдя в детскую. Трость она несла под мышкой и было непонятно, зачем она вообще ей нужна. – Костя, зачем ты сделал такую жуть? Наверняка, чтобы ещё раз убедить меня в том, что мужчина в одиночку не способен заниматься такими вещами, как обустройство нормальных условий для детей.

Я покосился на Прохорова, демонстративно закатывающего в это врем глаза, но ничего не ответившего своей немного взбалмошной госпоже.

– Да, именно для этого я так изгаляюсь, – я посмотрел на Виктора. – Когда кандидатки на место няни подойдут?

– Через два часа. – Ответил дворецкий.

– Костя, ты же не будешь возражать, если я посмотрю на всех этих женщин? – спросила Клара. – Тем более что нужно нормально комнату оформить.

Я задумчиво посмотрел на Клару, которая сразу же сообразила, что я ищу слова, чтобы послать её максимально деликатно.

– Костя, я не буду влиять на твоё решение, просто посижу в сторонке…

– И я почти тебе верю, – я скептически хмыкнул. – Но как ни странно, не против. Должен же на собеседовании присутствовать кто‑то страшнее меня, – и я повернулся к Прохору. – Можете делать с этой комнатой, что угодно. А я как раз посмотрю на то, как мы сработаемся.

– Когда ты планируешь забрать крошек домой, чтобы мы с ними, наконец‑то, познакомились? – Клара двумя пальцами подняла какую‑то яркую игрушку и бросила её на пол. – Гадость какая.

– Послезавтра. Вам хватит времени, чтобы комнату подготовить?

– Вполне, – кивнул Прохор. – Комната будет одна на двоих?

– Да. Они так спокойнее себя ведут и их дары не пытаются пробить себе дорогу из заблокированных источников, – я протёр лицо руками, всё ещё не подозреваю, что меня ждёт.

– Если я правильно поняла Мишу, то мой красавчик сейчас с крохами?

– Да, Паразит на них очень положительно влияет.

– Ну конечно, положительно, – фыркнула Клара. – На кого это золотце пушистое может влиять отрицательно?

– На того, кто не любит кошек и любит собак? – предположил я. – Падла Маринка?

– На эту дрянь даже её мерзкая шавка, из‑за которой я ногу сломала, положительно не влияет, – буркнула Клара, открыв комод и начав перебирать крохотные вещи. Справедливости ради надо признать, что из этих вещей не забраковали ни одной.

– Вы не сломали ногу, а всего лишь вывихнули, – невозмутимо поправил Клару Прохор.

Я же, покачав головой, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

***

– Ну что, Матвей, ты закончил чистку? – император посмотрел на Подорова, стоящего перед его столом.