Незаконный наследник. Стать жестче

Люся так спешила, что не заметила, как из очередного бокового прохода выскочил тот самый хорёк, который мучил Егора.

***

У него так много было припасено для этого надменного урода. Он так хотел сбить спесь с его холеной морды, что даже подельники морщились, когда он им описывал, что сделает с красавчиком.

И тут началось нечто странное, и они пошли посмотреть, что творится в боковом коридоре, даже не проверив, жив один из Ушаковых, или уже копыта отбросил. Ну, может, он слегка перестарался, когда бил его. Но ведь этот урод Касьяныча завалил одними ногами. И это хорошо ещё, что тот же Касьяныч на него противомагические браслеты надел. А то, одним трупом они как пить дать, не отделались бы. Как же он ненавидел эту высокородную мразь. Он ведь, как только родился, ему всё на блюдечке поднесли с золотой каёмочкой: деньги, власть, внешность, девочки, магия, всё самое лучшее.

Такие вот мысли как заноза застряли в голове у хорька, и ему даже в голову не пришло, что очень многого Егор добился чудовищным трудом. Не пришло в его голову даже то, что, если бы не изнуряющие тренировки, бесконечные и болезненные, неужели смог бы Ушаков убить Касьяныча, особенно так, как он это продемонстрировал.

Хорёк не видел, что творится в коридоре. Он только услышал дикий крик одного из напарников, а потом повеяло замогильным холодом, и в воздухе отчётливо запахло тленом, так сильно, что этот запах перебил запах крови.

Почувствовав, как волосы на затылке встали дыбом, хорёк попятился, а затем бросился бежать. Но сначала он планировал, ткнуть Ушакова ножом в печень. Чтобы, если он всё же не сдох, не дать ему шансов выжить.

И тут он увидел, что к его жертве приближается тоненькая женская фигурка. Хорёк оскалился. Откуда бы ни взялась эта Ушаковская подстилка, он найдёт ей применение напоследок.

***

Люсинда была уже близко к Егору, когда на неё набросился кто‑то со спины. Выросшая среди бандитов девчонка, которую брат не мог защитить вообще от всего, обладала молниеносной реакцией. Она зачем‑то всё ещё держала в руке подушку, которую обнимала на диване у Кернов, и вот эта подушка и полетела прямиком в рожу хорьку. Но тот, упав от неожиданности, сумел схватить её за ногу и повалить на пол. Люся изловчилась и пнула его по руке, в которой был зажат нож. Нож с глухим звоном отлетел чуть в сторону.

– Чёртова сука, – прошипел хорёк, и его пальцы сомкнулись на шее девушки.

Люся, что есть сил сопротивлялась, но силы были явно неравны. Воздуха не хватало, и она почувствовала, что ещё немного и потеряет сознание, но тут в её шарящую по полу, в поисках хоть какого‑то оружия, руку попала рукоять выбитого ножа. Пальцы сомкнулись на рукоятке, и она, как учил её брат, коротким, но сильным движением, без замаха всадила нож в шею этому уроду. И скинула его с себя.

В тот же момент, когда Люсинда вскочила на ноги, из прохода вынырнул Керн. В полумраке этого огромного помещения с его изломанными тенями, зрение на мгновение подвело Люсинду, и ей показалось, что перед ней встал вовсе не Костя, а кто‑то другой. Этот другой был гораздо выше и массивнее, а от окружавшей его ауры, состоявшей из тьмы, густо замешанной на крови и власти вперемежку с чудовищным кошмарным опытом, становилось тяжело дышать. Эта смесь придавливала к земле, не позволяя даже головы поднять.

– Как ты здесь оказалась? – резко бросил Керн, и наваждение исчезло. Люся отвернулась от него и снова бросилась к Егору.

– Паразит перенёс, – проговорила она, закусив губу. Она не знала, как спустить Егора. И не могла понять, что же эти звери с ним сделали.

– Вот как, – Керн подошёл, только не к ней, а к стоящему неподалёку столбу.

Ухватил обмотанную вокруг него цепь и начал её понемногу отпускать. Тело Егора дёрнулось, и он начал опускаться по мере того, как Керн разматывал цепь. Люся обхватила Ушакова поперёк груди и не позволила мешком свалиться на пол, осторожно укладывая.

На стоящем неподалёку столе лежали какие‑то одеяла. Девушка метнулась к ним, а Керн освободил руки Егора от цепи и оков, подхватил тяжёлое тело под мышки и подтащил к Люсинде.

– Под стол забирайся, там вас не будет сразу заметно, – он бросил ей мешок. – Здесь обрез и патроны. Умеешь пользоваться? – Девушка, закусив губу, кивнула. – Стреляй во всё, что пошевелится. Поняла? – она снова кивнула. – Я скоро приду.

Керн ушёл, Люсинде удалось втащить Егора под стол, укутать его в одеяло, да ещё и стул поставить так, чтобы он загораживал их. Она вытащила обрез и поставила перед собой несколько патронов, после чего обняла Егора, пытаясь уловить его дыхание или расслышать стук сердца.

– Ты после всего этого должна будешь на мне жениться, – раздался хриплый шёпот у её уха. Люся заглянула ему в лицо и увидела, как блеснули приоткрытые синие глаза, которые сейчас от боли слегка посветлели, и это стало заметно даже в царящем вокруг полумраке. – Или как правильно будет? Выйти замуж? – Люсинда всхлипнула, и, наконец‑то, заревела. Осторожно обхватив его голову руками, она ревела и целовала куда придётся.

– Мне нельзя за тебя замуж. Тебя тогда по‑настоящему из дома выгонят, – удалось ей проговорить между всхлипами.

– Ерунда, к Керну напрошусь, хоть водителем он меня возьмёт. Так что с голоду не помрём. – Егор шептал, потому что говорить не мог. Он так напрягал связки, чтобы не заорать, что, похоже, умудрился их повредить. – Ну, так что, выйдешь за меня?

– Дурак, – и Люсинда разрыдалась ещё горше. Егор явно бредил, находясь на грани сознания, потому что даже не удивился тому факту, что Люсинда каким‑то образом здесь оказалась. Но самое главное, он был жив, и Керн здесь, надо только продержаться, пока он не вернётся, и можно будет везти Егора к целителям.

Тут где‑то впереди раздался грохот, и она сразу же перестала плакать, словно кран кто‑то перекрыл. Вытерев слёзы, Люся решительно схватила обрез и, зарядив его, начала напряженно всматриваться в ту сторону, откуда раздавался шум.

***

Я думал, что попаду сразу к Егору. Но, очутившись в каком‑то длинном коридоре, понял, что, кажется, промахнулся. Тут на полу что‑то блеснуло. Я присел на корточки и поднял с пола передатчик. Видимо, он выпал из уха Ушакова, когда его здесь тащили.

Невдалеке раздавались звуки ударов и чьи‑то голоса.

– Эй, хватит, ты его так убьёшь. – Проворчал грубый голос.

– И что? – зло ответили ему. – Посмотри, что эта тварь с Касьянычем сделала.

– Так, ведь никакого кайфа, идиот, – ругнулся тот, чей голос я услышал первым. – Он даже не прочувствует ничего. Я, например, хочу, чтобы этот золотой мальчик заорал, чтобы верещал и умолял остановиться. А ты даже этого не можешь сделать. – А дальше пошли такие фантазии на сексуальные темы, что я почувствовал, как меня захлёстывает волна дикой ярости.

Это вы сейчас верещать будете, на одной ноте, твари. Я вас собственные кишки жрать заставлю. Дар смерти рвался наружу, и я не собирался его сдерживать. Кто‑то сегодня очень сильно пожалеет, что затеял эти игрища.