Ностальгия по крови

– Надеюсь, не схвачу воспаление легких, – пробормотал Джорджо, смущенно покосившись на Иларию: ему было неловко предстать перед девушкой в таком виде.

– Не схватишь, не волнуйся, – ответил Безана. – Тебе ни о чем не говорит имя Винченцо Верцени?

Пока в кофеварке уютно булькал кофе, Безана изложил их с Иларией теорию. И почему не сможет спокойно поговорить с заместителем прокурора, которой было поручено расследование.

– Бедняга, охотно верю, что она нервничает, – вздохнул Джорджо. – Она находит письма с угрозами даже у себя дома, под ковриком перед дверью. Но я все‑таки попробую с ней поговорить.

– Спасибо, – поблагодарил Безана.

– Но я скажу тебе и еще кое‑что. Ты упомянул изображение папы Пия IX, а мы нашли образок с портретом папы Иоанна.

– В самом деле? – спросила Илария, не веря своим ушам.

– Да, – продолжил Джорджо. – И совершенно неясно, кому все это нужно. Ведущий следствие магистрат настаивает на том, что мы имеем дело с сектой, а не с серийным убийцей, потому что на месте преступления найдены две ДНК. Одна в месте укуса, а другая, отличная от нее, – в сперме. Сейчас оба образца тщательно анализируют.

– Кого‑нибудь уже допрашивали?

– Насколько мне известно, пока только семью, где работала Альбу. Но ничего интересного они не рассказали.

 

12 декабря

 

По дороге в Милан Илария поглядывала на свое отражение в зеркале заднего вида и улыбалась. Ей не верилось, что она действительно сидит здесь, в этой машине, рядом с Безаной. Не беда, что он грубоват. Ей, конечно, хотелось задать ему кучу вопросов о его работе, но она стеснялась.

– Пьятти, вы спите?

– Нет, я думаю о старых делах. Мне очень интересна тема серийных убийц, но вы, наверное, к такому уже привыкли.

– «Привыкнуть» – грубое слово, – сказал Безана. – К серийным убийцам привыкнуть невозможно. И потом, к счастью, они не так часто попадают в поле зрения. Хотя, должен признать, бывают очень интересные случаи. Теперь, мысленно возвращаясь на годы назад, я понимаю, что первая моя статья, попавшая на главную страницу, была именно о серийном убийце. Боюсь, что завершу карьеру материалом на ту же тему. Круг замыкается. Интересно, когда я выйду на пенсию, у меня тоже возникнет «ностальгия по крови»?

– Ностальгия по крови?

– По сути, так и проходит вся жизнь. Сначала учишься смотреть на кровь невооруженным глазом, потом на помощь приходит наука и начинаешь пользоваться люминолом, следовательно, видишь кровь и в темноте. И вот она уже не та красная субстанция, которую ты знал, теперь она светится голубоватым светом. И разом меняется вся перспектива. Поначалу ты выискивал, откуда кровь взялась и куда она приведет, а потом открыли ДНК, и ты замечаешь, что путь теперь пролегает внутри самой крови. Я много раз менял свои взаимоотношения с кровью. Это смахивает на брак: то же большое количество этапов. И мне интересно, буду ли я скучать по ней.

– Мне нравится эта концепция. Ностальгия по крови. Кажется, я поняла.

Илария на миг задумалась, потом спросила:

– Кто он? Тот ваш серийный маньяк?

– Джанкарло Джудиче. Если не ошибаюсь, его задержала дорожная полиция в ходе обычной проверки где‑то в районе Сантьи. Они остановили машину и заметили, что заднее сиденье испачкано кровью и там лежат два пистолета и окровавленное полотенце.

Илария слушала затаив дыхание. Она всегда мечтала стать журналистом, но никогда не разговаривала с тем, кто реально этой профессией занимается. Даже во время стажировки, конечно, ей что‑то и рассказывали, но этот сумасшедший бред для газеты никак не подходил.

– Этого вполне хватало, чтобы немедленно его задержать, – продолжал Безана. – Уже перед магистратом Джудиче совершенно спокойно поведал, что без всякого мотива убил проститутку, и указал место, где спрятал труп. В его доме сразу провели обыск. Там было полно порнографических журналов, фото обнаженных женщин и всяческого оружия. Он оказался виновным в преступлениях, уже несколько лет потрясавших весь Пьемонт: с восемьдесят третьего по восемьдесят шестой год были убиты девять проституток.

– Как?

– Шестеро задушены, одна зарезана, а еще двоих убили выстрелом в затылок, – ответил Безана.

– Но способы действия совсем разные. Странно, правда?

– Джудиче говорил следователям, что не знает, почему убил этих женщин, и не понимал, что на него находило в те моменты, когда принимал решение их убить. Знал только, что получал какой‑то неодолимый импульс. Насколько можно судить, его интересовал вовсе не способ убийства.

– Последствия какой‑то травмы?

– Магистраты и психологи, конечно, порылись в его прошлом. Мать умерла, когда ему было тринадцать лет. Отец был человеком слабым и почти все время отсутствовал. Оставшись вдовцом, он стал пить, а вскоре женился во второй раз на калабрийке, с которой познакомился по переписке. Джанкарло мачеху ненавидел и мечтал убить, а в пятнадцать лет даже пытался изнасиловать. Само собой, этот эпизод без последствий не остался: отец с новой женой уехал в Калабрию, а сына бросил на произвол судьбы. Оставшись один, Джудиче много пил, стал употреблять гашиш, ЛСД, кокаин – в общем, все, что под руку попадалось, и утратил всякую способность общаться с женщинами, в том числе и с проститутками. Пока не убил одну из них в восемьдесят третьем году.

– Вы были с ним знакомы?

– Нет. Но я разговаривал с психиатрами, которые его курировали. Они описывали Джанкарло как человека заурядного, ни рыба ни мясо. Он спокойно рассказывал в деталях об агонии своих жертв, а в камере даже похвалялся жестокостью и говорил, что, если б его не арестовали, он и сам не знает, скольких бы еще порешил.

– Как и Верцени, – вставила Илария. – Тот тоже говорил Ломброзо, что лучше его оставить в тюрьме, иначе он снова начнет убивать.

– Может быть, это желание присуще всем, – отозвался Безана. – Я имею в виду всем убийцам. В глубине души они хотят, чтобы их остановили.

– А какова была дальнейшая судьба Джудичи? – поинтересовалась Илария.

– Суд присяжных Турина приговорил его к пожизненному заключению. Однако после апелляции наказание заменили на тридцать лет заключения и еще на три года принудительного лечения в тюремной психиатрической больнице. Теперь Джанкарло на свободе, и никто не знает, где он находится.

– Брррр! – передернулась Илария и втянула голову в плечи.