Одержимость

Но стоит ли нам покорно склоняться перед тем, что кажется неизбежным? Быть может, истинная свобода заключается в том, чтобы бросить вызов предначертанию, осмелившись переписать свою судьбу? Ведь лишь тот, кто осмеливается выйти за рамки, способен изменить не только свою жизнь, но и мир вокруг себя.

Эмма

Открываю глаза и вижу перед собой просторную спальню, утопающую в роскоши, которую я видела только в фильмах о богатых и знаменитых. Высокие окна, затянутые темными бархатными шторами, пропускают мягкий свет, который проникает через тонкие полупрозрачные занавески, заливая комнату теплым золотистым сиянием. Антикварная мебель, покрытая золотыми узорами, придает помещению величественный вид.

Неужели это реальность? Голова раскалывается от боли, и каждое движение отдается ломотой в теле. Сколько я проспала? С трудом сажусь на кровать, чувствуя, как тяжелое одеяло сползает с моих плеч. Взгляд падает на аккуратно сложенную одежду рядом: нежное кашемировое платье и элегантные туфли. Я медленно одеваюсь, ощущая мягкость ткани на своей коже, но вместе с этим волна страха и тревоги накрывает меня с головой. Каждая клеточка моего тела наполнена неуверенностью и вопросами.

Как я здесь оказалась? Почему я ничего не помню? И кто приходил ночью? В голове роятся мысли, но ни одна из них не приносит ответов. Оглядываю комнату, пытаясь найти хоть какую‑то зацепку, которая могла бы помочь мне понять, что происходит.

Все это кажется кошмаром, из которого я никак не могу проснуться. Но даже в самых страшных снах я никогда не ощущала такой пугающей роскоши, такой противоречивой красоты, которая одновременно манит и ужасает.

Несколько мгновений спустя в дверь стучат, и входит мужчина. На вид ему лет тридцать, крепкое телосложение, коротко стриженные волосы, лицо с грубыми чертами, будто высеченными из камня. Он не говорит ни слова, просто кивает в сторону двери, предлагая следовать за ним.

Я слушаюсь, мы идем по коридорам, каждый из которых украшен картинами в массивных золоченых рамах и старинными скульптурами. Прекрасное убранство особняка вызывает у меня одновременно восхищение и страх. Чем больше я вижу, тем сильнее осознаю, что попала в место, где царствуют деньги и власть.

Вскоре мы подходим к массивной двери, и мужчина открывает её, пропуская меня вперед. Я вхожу в помещение, и дух захватывает. Это огромный террариум. Под потолком висят лампы, имитирующие солнечный свет, а в центре зала – стеклянный вольер с экзотическими растениями и большим черным питоном, который лениво ползет вдоль стекла.

Спиной ко мне стоит мужчина. Он высокий, с широкой спиной, одет в черные брюки и рубашку. Его тёмные и густые волосы гладко зачесаны назад, а в руках он держит бокал с вином. Мужчина медленно поворачивается, и я встречаюсь с его взглядом. Глубокие карие глаза, в которых скрывается что‑то ледяное, и тонкие губы, кривящиеся в легкой улыбке.

– Buongiorno, Emma, – произносит он шёлковым голосом, разрезающим тишину. – Я Антонио. Приветствую тебя в моём доме. (Прим. Авт. Доброе утро, Эмма)

Молчу и чувствую, как сердце начинает стучать быстрее. Это он. Тот, кто похитил меня. Я помню как ночью он приходил ко мне в спальню и что‑то говорил, но что именно… Не помню. Меня чем‑то накачали. Тело ломит. Голова раскалывается. Он похитил меня. Но зачем я ему? Почему я здесь? Вопросы кружатся в голове, но я не могу найти ответы. Я только понимаю одно: от этого человека можно ожидать чего угодно. И это пугает сильнее всего.

Этот уголок дома кажется мне пугающим, несмотря на стерильную чистоту и роскошь, царящие здесь. Питон, величественный и зловещий, лежит, свернувшись кольцами, на ветках искусственного дерева под светом ламп. Мы наблюдаем за ним через толстое стекло. Мой похититель стоит рядом, его лицо словно высечено из мрамора. У него четко очерченная линия подбородка и легкая щетина, придающая ему несколько суровый вид. В глубине глаз мерцает что‑то, что я не могу уловить. Его брови густые и выразительные, придающие его взгляду больше глубины и интенсивности. Губы у него четко очерченные, а нос прямой и гармонично вписывается в пропорции его лица.

– Восхитительное создание, – говорит он, не отрывая взгляда от змеи. – Ты знала, что питон может переваривать даже человеческие зубы?

Мои мысли вихрем кружатся, пытаясь понять, что он имеет в виду. Продолжаю молчать, напряжённо вглядываясь в его лицо, на котором можно заметить лёгкие тени, добавляющие таинственности и драматичности его образу.

– Распространённая проблема, когда хочешь избавиться от тела, – добавляет он, словно читая мои мысли. – Это зубы. Такие улики очень трудно уничтожить. Но вот питон справляется с этим прекрасно, растворяя их в своём кишечнике без следа. Удивительно не правда ли?

Я снова смотрю на питона. Его размер и мощь завораживают и пугают одновременно. В голове проносятся образы сестёр Хилл, о пропаже которых я рассказывала в своём репортаже. Может быть их останки растворились в этом животном? И неужели я могу быть следующей?

– Вы хотите скормить меня питону? – спрашиваю, чувствуя, как сердце сжимается от страха.

Несколько секунд он смотрит на меня серьёзно, а затем начинает смеяться. Его смех холодный, леденящий.

– Асмодей. Его зовут Асмодей.

Демон искуситель? Прекрасно. Теперь я знаю имя змеи, которая меня проглотит и переварит.

– И на сегодня у него уже есть завтрак, – отвечает он с лёгкой насмешкой.

Мой похититель кивает своим людям, и они бросают в террариум живого кролика. Я невольно вздрагиваю, когда кролик, осознавая свою участь, начинает метаться в безвыходном пространстве. Питон медленно разворачивается, и я не могу отвести взгляд от этого зловещего зрелища. Кролик, дрожащий и испуганный, мечется в поисках укрытия, но его усилия тщетны. Питон медленно поднимает голову, и я замираю, осознавая неизбежность трагедии.

– Испытываешь жалость к кролику? – раздается голос Антонио, – Хочешь спасти его?

Я отвожу взгляд от стекла и смотрю на него. Его лицо спокойно, но в глазах сверкает ледяной огонь. Он знает, что делает: запугивает, играет со мной, как кошка с мышью.

– Но если ты это сделаешь, питон останется голодным. Понимаешь? – продолжает он с укоризненной улыбкой.

– Это лишь оправдание жестокости, – отвечаю я, стараясь не выдать дрожь в голосе. – Вы можете кормить его мясом, а не живыми существами. А питон может бесконечно расти и увеличиваться в размерах, но никогда не будет сыт. Он всегда будет хотеть больше.

Антонио лишь улыбается, делая шаг ближе ко мне. Его улыбка зловеща, как у хищника, готовящегося к прыжку.

– В дикой природе никто бы ему не приносил разделанное мясо на блюдечке. Он бы охотился, убивал ради пропитания. Это его природа. Питон нуждается в пище, Эмма. Он не может существовать без неё. Так же и я, – его голос становится мягким, почти шепотом, но от этого он звучит ещё более угрожающе. – Я тот самый питон, а ты пытаешься оставить меня голодным, спасая бедных кроликов.

Замечаю татуировку змеи, обвивающую его руку, словно символ его сущности. Змей. Вот кто он.

Антонио делает ещё один шаг, и теперь мы находимся почти вровень. Я чувствую его дыхание, прохладное и ровное, на своей коже. Он берёт мою руку, и подносит её к своим губам. Его пальцы холодные и жесткие, как мрамор.

– Ты не можешь противостоять замыслу божьему, Эмма. Также как ты не сможешь остановить такого как я, – его голос звучит самодовольно. – Но можешь попытаться. Это сделает игру ещё более интересной.