Окно призрака

– Амулеты? – переспросил Бернард и с полным непониманием посмотрел на своего пассажира.

Юэн кивком головы указал на заднее сиденье, где лежал рюкзак с прикрепленным к нему ловцом снов. Этот был другой, не тот, который Бернард нашел в коробке при наведении порядка в студии. Сколько их у него всего?..

– А, это, – устало произнес Бернард. – Не то чтобы нравились. Просто память об одном человеке.

– О матери? – выпалил Юэн и тут же мысленно себя отругал.

Он ведь пообещал себе весь остаток дня избегать любых критических упоминаний. А к таким он отнес упоминания родителей Бернарда. Иногда Юэн думал, что ему не помешало бы заиметь чуть‑чуть тактичности. Иногда. В основном его все устраивало. Наверное, надо было просто брать деньги и уходить, однако внезапное желание отведать круассанов перевесило. Впрочем, Юэн недолго переживал по этому поводу, но за реакцией Бернарда проследил. Тот помрачнел и вперился взглядом в дорогу. Асфальт был еще влажным от прошедшего дождя, лужи разрослись. Бернард приблизился к рулю и выглядел так, будто передвигался на машине в полной темноте или густом тумане – осторожно, на ощупь.

– Да, – наконец ответил он.

«Я знаю, ты можешь сделать этот день еще хуже, – обратился Юэн сам к себе. – Но лучше не надо. Просто молчи».

Однако мысленно он все равно возвращался к своему новому знакомому, а по совместительству и шефу. Открыл студию с клеткой‑аквариумом в здании похоронного бюро недалеко от старого кладбища – раз. Завешивает зеркала по просьбе суеверного гробовщика, когда кто‑то умирает, – два. Носит с собой обереги, вероятно, верит в их защитные свойства – три. Мэр города общается с ним чуть ли не как с сыном – четыре. Впадает в какие‑то странные кошмарные трансы – пять. Прямолинеен и способен на колкости – шесть. Иногда на неплохие шутки – семь. Носит два фотоаппарата и готов провести лекцию на час или даже больше о том, чем отличаются фотографии, сделанные на пленку и на цифру, – восемь. Может сильно врезать по лицу, но потом побежит за льдом или аптечкой – девять. А еще сиденья у него в машине удобные – десять?

Теперь, когда Юэн узнал этого человека получше, он уже не совсем тот Бернард Макхью – странноватый, нелюдимый фотограф. Каждый день что‑то новое. Что будет дальше, если их общение продолжится?

Следовать собственному указанию оказалось сложно. Юэна так и подмывало спросить еще что‑нибудь, но Бернард имел настолько суровый вид, будто собирался отвечать только под пытками или в присутствии своего адвоката. Тем не менее Юэн справился, отчасти благодаря тому, что ехать было недалеко. Они припарковались во внутреннем дворике почтового отделения.

– Нам точно не через главный вход? – выходя из машины, решил уточнить Юэн.

– Точно.

Недалеко, в месте для курения, обозначенным соответствующим знаком, стояла женщина со светлыми курчавыми волосами и не спеша потягивала сигарету. Бернард с ней поздоровался, Юэн для приличия тоже кивнул в знак приветствия. Женщина затушила сигарету и, придерживая накинутую на плечи куртку, вошла в здание через дверь с надписью «служебный вход». Обменявшись с Бернардом парой незначительных реплик по поводу заказа, она привела их в небольшую комнату, заставленную посылками разных размеров, от писем до внушительных ящиков, и указала на две коробки на столе.

Бернард расписался в получении заказа, и они на пару с Юэном, взяв по коробке, вернулись к машине. Быстро, четко, без лишних телодвижений и разговоров. Всего и делов‑то.

– Подожди пару минут, я сейчас, – кинул Бернард уже севшему на пассажирское сиденье Юэну.

– Забыл что‑то? – спросил Юэн, но Бернард его не услышал, так как уже хлопнул водительской дверью.

Юэн пристегнул ремень безопасности и принялся сверлить взглядом служебный вход почтового отделения, смутно припоминая, что вроде бы отец Бернарда работал где‑то тут. Сам он лично не был с ним знаком и не видел его среди сотрудников. Впрочем, на почте он появлялся всего пару раз в жизни. Вся информация о семье Макхью, которой Юэн располагал, основывалась на слухах. Но ему никогда не хотелось верить в их правдивость, на то они и слухи.

И действительно, через пару минут на улице появился Бернард, а за ним, стоя в проеме и придерживая дверь, по всей видимости, его отец – Макхью‑старший, – мужчина ростом чуть ниже самого Бернарда, в очках и с местами посеребренными сединой короткими волосами. Юэн не слышал, что Бернард сказал своему отцу (кажется, его звали Грегор), однако тот в ответ кивнул и через мгновение заметил пассажира на переднем сиденье машины. Смотрел неотрывно и строго, и по одному такому взгляду сразу стало понятно, от кого Бернард унаследовал свою суровость. Мог ли этот человек убить свою жену? Можно ли вообще увидеть во взгляде душу человека? Понять, на какие поступки он способен?..

Бернард невозмутимо сел за руль и повернул ключ зажигания. Грегор Макхью продолжал стоять в проеме, придерживая дверь. Взгляд этого человека пробирал до костей. Юэн похолодел, вжался в кресло и осознал, что нервно прокручивает кольцо на пальце.

 

8

 

«И зачем я на это согласился?» – спросил себя Бернард, стоя перед кассой в кафе‑пекарне.

Сидевшие за дальним столиком девушки, хихикая и перешептываясь, бросали в сторону двух парней многозначительные взгляды. В отличие от Юэна, склонившегося к витрине и выбирающего начинку круассана с таким сосредоточенным лицом, будто это был самый сложный выбор во всей его жизни, Бернард прекрасно замечал людей, которые обращали на него внимание. Другое дело – он не всегда показывал это. Проще сделать вид, что тебе все равно, зато иногда можно услышать о себе многое, ведь большинство людей почему‑то полагало, что, если объект их разговора не смотрит на них, значит, и не слышит.

Девушки за столиком, по всей вероятности, хотели привлечь внимание. Они толкали друг друга локтями, громко смеялись, и кто‑то из них порывался встать с места, однако в итоге они просто сидели и шептались. А посудачить было о чем. На их глазах главный странный парень города, «фотограф из похоронного бюро», появился вдруг в кафе‑пекарне с другим парнем, больше похожим на типичного красавчика из социальных сетей, который пару раз в день публикует селфи.

Года два назад мэр и владелец пекарни приглашали Бернарда на открытие в качестве фотографа. Конечно, потому что ни одно мероприятие не обходилось без него. Фотографии потом опубликовали в статье городской газеты, после чего место стало излюбленным у молодежи, но не настолько, чтобы посетители занимали все столики. Днем кафе чаще пустовало, а к вечеру здесь собирались школьники и студенты, многие назначали в пекарне свидания и отмечали дни рождения. Посетители постарше предпочитали не задерживаться, а купить какой‑нибудь выпечки и отправиться домой к семье.

Сейчас, в послеобеденное время, был занят только один столик, за которым и устроилась шумная компания девушек. Бернард старался не обращать на них внимания, но когда в очередной раз по залу прокатилось громкое хихиканье, он наклонился к Юэну и нетерпеливо спросил:

– Ты определился уже? Или спросить через час?

– Да, – кивнул Юэн, словно только и ждал, когда Бернард к нему обратится. – Можно вон тот, с бананом и сливками? – спросил он, посмотрев сначала на своего спутника, затем на женщину за кассой, которая, судя по скучающему виду, тоже устала ждать, пока Юэн определится с начинкой.