Отец жениха. Ты моя
– И продолжать меня дальше мучить? Ну уж нет, Тюльпанчик. Скоро станешь моей. Мы распишемся во что бы то ни стало!
Закончив телефонный разговор с женихом, я подумала о том, что лучше жить по соседству с Рахмановым‑отцом, чем оставаться в своем доме, куда теперь вхож Лев Анатольевич. Раньше они хотя бы прятались, а теперь он будет нагло шастать в спальню матери прямо в моем присутствии.
Я ведь не солгала ей, что не раз замечала похотливые взгляды Говорова, направленные на меня и на Киру. Я всегда была тихой и молчаливой, а вот моя сестра веселой и общительной. Она часто оставалась наедине с пастырем, пока однажды резко не оборвала с ним все связи и сбежала из дома.
Теперь, прокручивая события назад, мне, кажется, между ними случилось что‑то страшное. И Кира не сказала матери, потому что знала, что она не поверит ей, как не поверила сегодня моим словам и заставила извиниться.
Надо поговорить с сестрой начистоту. Если он трогал ее, то Льва Анатольевича можно упрятать за решетку. Тогда моя мать будет свободна, и ей не придется больше обслуживать этого изверга. А изучающие святое писание найдут себе нового лидера, не такого лживого и опасного.
Дни пролетели быстро, наступила суббота – вечер примирения с Маратом Оселовичем.
Не знаю почему, но я не верила в то, что он одобряет наш союз. Моя подруга Лиза говорила, что Марат спит и видит женить своего сына на «своей».
Лиза выходит замуж за двоюродного брата Марата Рахманова – Эмина, поэтому информация достоверная.
Зачем тогда он решил извиниться передо мной? Оставил бы уже все, как есть, если не видит меня своей невесткой.
Руслан вчера привез мне скромное черное платье, чтобы я надела в ресторан. Я никогда не была бунтаркой, но сегодня вдруг воспротивилась указке жениха и надела своё старое красное платье. Рус, которых заехал за мной, недовольно цокнул языком:
– Прекрасное платье, Тюльпан, но мой папа не оценит.
– А я не твоему папе пытаюсь понравиться, а тебе!
– Ладно, поехали, а то опоздаем.
Маме мне пришлось солгать, что Руслан слег с высокой температурой, и я поехала за ним ухаживать. Поэтому знакомство отменяется, пусть Говоров не беспокоится и спокойно сидит в своей церкви. Я не допущу, чтобы этот мужик лез еще и в мою семью.
Рус помог мне выйти из машины и согнул руку в локте. Я зацепилась за нее, и на ватных ногах вошла в ресторан. Встреча с отцом жениха взволновала меня донельзя. Меня трясло еще сильнее, чем в прошлый раз.
Рахманов‑старший произвел на меня сильнейшее впечатление, и я много думала о нем. И в глубине души даже простила – ведь он своими глазами видел, как Кира отжигала.
Конечно, он не позволил бы единственному сыну жениться на проститутке. Тут даже говорить не о чем. Надеюсь, что он осознал, что поступил некрасиво и теперь извинится, как полагается…
***
Марат
Мне не составит труда извиниться перед Асей. Если бы она осталась на ужин, я бы это сделал еще тогда.
Пришли результаты ее мазка – она абсолютно чиста. Говорить об этом мы, конечно, больше не будем. Теперь передо мной стояла другая задача – уговорить их не спешить с браком.
Лично я четко видел, почему мой сын торопится в ЗАГС – ему не терпится уложить девушку в постель. А девушка почему‑то не торопится отдаваться ему. Всё это наводит на мысли, что Ася решила продать свою девственность задорого.
Нет, ничего плохого в этом нет. Это нормально. Девочка из бедной семьи и богатенький парень, готовый к ее ногам бросить весь мир. Тут надо быть дурой, чтобы не попытаться женить его на себе и упустить шанс изменить свою жизнь к лучшему.
Но я знал своего сына, как облупленного, когда он получит то, о чем мечтал, то остынет. А потом что? Развод? Так зачем все эти свадебные расходы, которые придется оплачивать мне?
В общем, я видел дальше и четче, чем молодые. И донести до них свои мысли будет трудно. Пока что сын слушает меня, но в любой момент может объявить меня врагом и взбрыкнуть.
Ему скоро исполнится двадцать. Неоперённый юнец‑птенец. И если бы не условие Тюльпановой, он не стал бы делать ей предложение. Они всего лишь четыре месяца вместе, о чем вообще речь?
Я ждал парочку в ресторане. Когда Ася вошла в помещение, гордо держа голову, в мою грудь словно тонкой иглой кольнуло. Я даже испытал две секунды страха, уж не предпосылки ли сердечного приступа?
Девушки давно не вызвали во мне никаких еканий и прочих симптомов пошатнувшегося ментального здоровья. Так что же, черт возьми, со мной не так? Или с ней, с Асей?
– Добрый вечер, Марат Османович, – вежливо поздоровалась она первой. По глазам видел, что все еще обижена на меня. Ну вот такой вот я монстр без души, ребята. И что вы мне сделаете?
– Здравствуй, Анастасия.
Молодые сели напротив меня, и расторопная официантка тотчас разложила перед ними папки с меню.
Ася в одном платье, и плечи ее подрагивали от холода. Мне даже захотелось предложить ей свой пиджак, чтобы согрелась.
В своем кабинете я нашел ее плащ, лежащий в мусорке. Поступок, которым она показала, что презирает образ жизни сестры.
Неужели Руслан не видит, что его невесту буквально колотит?
Я подозвал официантку и заказал чайник горячего чая. А когда принесли напиток, лично налил в кружку и поставил перед девушкой:
– Выпей. Тебе нужно согреться.
– Спасибо, – ответила она, на секунду встретившись со мной взглядом.
У Аси умные карие глаза, и в них читалась глубокая печаль. Что же у тебя случилось, милая? Не из‑за меня ведь ты грустишь?
Пока Руслан выбирал себе ужин, я откровенно любовался его девушкой. От нее не мог укрыться мой изучающий взгляд, Ася заерзала на стуле и даже чуть не перевернула чашку с горячим чаем. Волнуется, малышка. Ах да, она же ждет извинений.
– Анастасия, я хотел бы извиниться за нанесенную тебе глубокую обиду. Надеюсь, ты не будешь излишне строга и простишь меня.
– Прощаю, Марат Османович.
Руслан заулыбался, радуясь нашему формальному примирению. Какой же он еще наивный и желторотый, господи! Какой с него муж? Ему еще учиться три года в медфаке и два в ординатуре.
Он до сих пор не выбрал профиль, зато выбрал себе жену. Не о том думает, не о том… В голове один секс.
Ася никак не могла определиться с заказом, и Руслан ей помог выбрать блюдо. Было интересно наблюдать за голубками со стороны. Девчонка перестала дрожать, и на ее губах появилась искренняя, а не выжатая, улыбка.
