Печать Индиго (трилогия)

Пробило три четверти девятого вечера, когда фон Ресберг начал нервно поглядывать на большие каменные часы. И Слава, заметив это, поняла, что, как и во все предыдущие дни, молодой человек словно чего‑то напряженно ждет и вновь собирается стремительно покинуть ее общество. Несколько раз она пыталась выведать у мужа, куда он уходит, но он всегда ссылался на дела. Слава чувствовала, что в этом кроется какая‑то тайна, и жаждала узнать, отчего ее обожаемый муж запирается ото всех в своем кабинете на несколько часов к ряду, требуя, чтобы никто не беспокоил его.

Именно сегодня она задумала некую хитрость, которая помогла бы ей пролить свет на тайну фон Ремберга. Не дожидаясь девяти, Слава, сославшись на головную боль, покинула гостиную под удивленный возглас мужа. Устремившись по мрачной парадной, она, оглядываясь по сторонам и боясь попасться на глаза Людвигу, проворно проскользнула в кабинет мужа и спряталась за одну из портьер. Ее стройная фигурка полностью скрылась за тяжелой тканью, а прямая юбка без фижм так же не выделялась из обрамления окна. Через щель между пурпурными занавесями она могла свободно наблюдать за тем, что происходит в кабинете, и оставаться незамеченной. Когда через четверть часа в кабинет заглянул Людвиг, видимо, проверяя, все ли в порядке, девушка отчетливо заметила камердинера из своего укрытия и улыбнулась, довольная своей выдумкой. Отчего‑то эта затея казалась ей очень детской и занятной, однако она понимала, что иначе ей не удастся удовлетворить свое любопытство. Потому она затихла и принялась ждать.

Как она и предполагала, спустя еще четверть часа в кабинет влетел фон Ремберг и, захлопнув дверь на замок, бегом устремился к своему секретеру, стоявшему чуть в стороне от того места, где находилась девушка. Она заметила, как муж нажал некий рычаг сбоку шкафа, и вдруг секретер вместе с полом начал медленно отодвигаться в сторону. Опешив от увиденного, Слава вперилась взором в сгорбленную фигуру мужа, видя, как в паркетном резном полу образовывается отверстие, похожее на погреб.

В следующий момент Кристиан резко согнулся почти до пола и, схватившись за виски, глухо застонал. Слава испуганно воззрилась на мужа. Он сильно сгорбился, и ей показалось, словно его что‑то ударило в живот. Еще через несколько мгновений Кристиан вновь хрипло застонал. Он сильно сжимал губы, видимо, пытаясь сдержаться и заглушить свои стоны. Его мертвенно‑бледное лицо исказила жуткая судорога, пробежавшая по всему телу.

Прекрасно чувствуя жизненную энергию всех живых существ, девушка отчетливо ощутила, как энергетика молодого человека словно пропадает на миг, а затем вновь возвращается. Его темно‑фиолетовая аура непонятно мерцала, дрожа, как свеча, и это было весьма странно. Потому что Слава никогда не видела, чтобы аура живого существа так неестественно пульсировала, как бы на секунду угасая, а в следующий миг загораясь вновь.

Когда подземный лаз открылся, Кристиан, снова скорчившись всем телом почти до пола, простонал сквозь зубы в третий раз и устремился по ступеням вниз, в открывшееся подземелье, и исчез из виду. Окончательно опешив от увиденного, она, нахмурившись, начала испуганно и лихорадочно размышлять обо всем этом. Дикое неистовое желание броситься в погреб‑подземелье вслед за мужем и выяснить все до конца возникло у нее стремительно. Ее колебания продлились недолго. В какой‑то момент, решившись, она, не спуская взволнованного взора с округой мрачной дыры в полу, вышла из‑за портьеры и направилась к отодвинутому секретеру.

Приблизившись к открытой яме, в глубь которой вели каменные ступени, Слава боязливо наклонилась. Погреб едва окутывался тусклым светом. Она осторожно направилась по каменным ступеням вниз и достигла дна уже спустя минуту, заметив горящий факел, освещающий сырое мрачное пространство подземелья. Озираясь по сторонам, Слава увидела чуть в стороне приоткрытую каменную дверь. Именно в этот миг она услышала приглушенный нечленораздельный стон фон Ремберга. Проворно подбежав к этой каменной двери, девушка вошла в небольшую горницу без окон. И тут же увидела на полу Кристиана. Он стоял на четвереньках, словно собака, и его тело сжималось в сильной конвульсии, а из сжатых зубов вырывались еле сдерживаемые хрипы. В следующее мгновение, похоже, боль отпустила его, и он замер. Но уже через миг вновь притиснул голову и ноги к животу, и она заметила, как его тело сжалось в жуткой судороге.

Опешившая и не понимающая, что происходит, Слава замерла на месте, несчастно глядя на все происходящее. Он не замечал ее. Девушка вытянула вперед руку, пытаясь нащупать его энергию, и неожиданно почувствовала, как тело Кристиана пронзают тысячи сильных потоков яростной жгучей энергии, которые впивались сильными ударами в тело молодого человека. Его аура, насыщенно фиолетовая, странно мерцала, то пропадая, то появляясь вновь. Слава отметила, что в те моменты, когда энергия пропадает – молодой человек корчится от боли. Она поняла, что мужа сотрясает какая‑то неведомая странная болезнь, мучающая спазмами его тело.

Подчиняясь стремительному порыву, она кинулась к Кристиану. Упав перед ним на колени и обхватив ладошками виски молодого человека, Слава устремила светлый сильный поток целительной энергии ему навстречу. Она ощущала, как тело молодого человека дико сотрясается от сильных конвульсий и, сосредоточившись сильнее, направила поток своей энергии прямо в его сущность. Фон Ремберг не замечал ее присутствия и, закрыв глаза и стиснув зубы, неистово пытался обуздать свою боль. Спазмы следовали один за другим, и лишь на краткие моменты невыносимая мука чуть отступала. В эти мгновения Кристиан невольно замирал, не открывая глаз, и так и стоя на четвереньках, подобно животному, пытался отдышаться и передохнуть, ожидая очередного невыносимого терзания.

Слава стояла на коленях около него, сжимая его виски ладонями и вливая в него свою энергию. Уже через некоторое время она начала замечать, что приступы у фон Ремберга стали менее интенсивными, а через несколько минут почти прекратились. Именно в эти мгновения, молодой человек, как будто опомнившись и, видимо, ощущая что‑то неладное, открыл затуманенные болью глаза и увидел Славу, стоявшую перед ним на коленях на ледяном полу.

– Что вы делаете? – прохрипел он, приподняв голову и вперившись взглядом в лицо девушки, которые было перед ним, диким, ничего непонимающим взором. – Зачем вы здесь? Убирайтесь немедля!

Он яростно скинул ее руки со своих висков, и тут же его тело вновь пронзила невыносимая жуткая боль, словно его заживо сжигали на костре. Он заскрежетал зубами от невыносимой муки и содрнулся в судороге всем телом. Однако девушка не отошла, вновь приложила ладони к вискам молодого человека и начала вливать в его существо целительную энергию, до крайности сосредоточившись. Она видела, что у Кристиана нет сил сопротивляться, так как все его большое тело сотрясалось в диких конвульсиях и лишь из последних сил он стоял на четвереньках и удерживал себя в сознании. Через несколько мгновений Слава ощутила, как тело фон Ремберга перестало дергаться, и он замер, удивленно устремив в ее лицо свой яркий фиолетовый взор, явно не веря в то, что она действительно может успокоить его боль.

– Я не уйду, – тихо твердо сказала девушка. – Я вижу, что вам легче от моих рук.

Она сильнее прижала ладони к его вискам, видя, как его сильно мерцающая до того аура начала постепенно успокаиваться и уже равномерно наполнила все члены молодого человека и потекла спокойно и умиротворенно по его существу.

Ощущая, что руки девушки вливают в него энергию, которая снимает спазмы, Кристиан замер и чуть прикрыл глаза, невольно наслаждаясь неожиданной передышкой в страданиях. Несколько минут он не мог ни о чем думать, как только о том, что боли нет, и его тело перестало гореть адским огнем, который как будто заживо сжигал его нутро и кожу. Он так и стоял, замерев на четвереньках, и лишь глубоко дышал, пытаясь восстановить дыхание. Девушка сидела перед ним на коленях, а ее руки ласково давили на голову молодого человека. Она так же чуть прикрыла глаза, настойчиво вливая в него жизненные силы.