По эту сторону. Дом с секретом
– Есть вариант интереснее. Ты сиди тут, я его запущу.
– А чем же это лучше? Я вообще‑то думаю, что ему хорошо бы тебя не видеть.
– Так он и не увидит! Ни меня, ни тебя, ни квартиры… Не волнуйся, – норушь хихикнула.
– Да я и не…
Таня во все глаза смотрела на норушь, которая метнулась к входной двери, приложила к ней лапку, замок щелкнул, дверь начала открываться, запустив Димин голос, и…
И снова захлопнулась буквально через несколько секунд, как раз достаточных для того, чтобы человек переступил через порог.
Только вот Димы в квартире не было, да и на площадке, судя по воцарившейся тишине, тоже.
– Шушань? А куда он делся? – ахнула Таня.
Норушь заторопилась на кухню, забралась на диванчик, а с него на край стола и поманила Таню, которая так и стояла у порога кухни.
– Ты иди, иди назад! Он сейчас всё равно занят!
– Где?
– Ээээ, как бы тебе сказать… мы называем это бесконечный коридор. Это такое норушное пространство, свёрнутое петлёй. Придумано как раз для таких назойливых типов, которые ломятся туда, куда их не звали, да мешают приличным норушам и людям!
– Норушное пространство? – Таня машинально взяла бутерброд, который настойчиво пододвигала к ней Шушана.
– Ну, ты же тут уже несколько раз полы мыла. Ты хоть одну мою норку нашла? – спросила норушь, азартно хрустя крошечной сушкой.
– Нет! – Таня как‑то и не задумывалась о мышиных, то есть норушных норках. А ведь действительно, где Шушана живёт?
– В междустенье, – ответила норушь на беззвучный вопрос подруги. – Ой, ну что ты так изумляешься? Место такое… наше исконное пространство. Мы его можем изменять, как хотим! И можем открывать его в подходящих для нас домах. Тань, ты вот никогда не задумывалась, куда пропадают вещи? Вот была вещь, была, а потом рррраз – и исчезла?
– Ну, вообще‑то задумывалась.
– А они в междустенье проваливаются. Иногда вещи такие непослушные… Мы – норуши – присматриваем и за ними, и за домами, и за чистотой междустенья.
– Ааа… а вы во всех домах можете жить?
– Нет, нам нужны не только стены и пространство между ними, но ещё и люди, да не просто какие‑то, а хорошие люди, – тогда и стены у дома тёплые, междустенье открывается и становится радостным, дружелюбным, послушным. Вот когда старая хозяйка умерла, дом загрустил… Её дочка и внучка сюда жить не приехали, да и изменились они очень уж… Вот и наше пространство стало тоскливым, и… и мой род ушёл.
Таня ахнула.
– Как ушёл? А тебя оставили?
– Нет, я сама осталась! Я решила, что дому без нас будет совсем‑совсем плохо! Я подумала, что должна хотя бы попытаться дождаться кого‑то норушноподходящего! Ну, такого, как ты, – тёплого человека.
– Я – тёплый человек? – удивилась Таня. – По‑моему, самый обычный.
– Ну конечно! Тёплые люди так о себе и думают, – рассмеялась Шушана. – Ты посмотри, насколько стала кухня радостнее. Как стала светлее комната! А прихожая? Она же теперь образец дружелюбия! А уж она‑то бывает весьма разной!
Таня невольно улыбнулась, представив, как придверный коврик скалится и рычит на подходящих к входной двери.
– И зря смеёшься! – покачала головой норушь. – Мы с ней знаешь сколько «нетаких», неподходящих нам людей отвадили?! Много!
– Ой, так это что? Всё правда? – Таня не успевала сообразить, что сказочное существо явно говорит не про фантастический фильм, а описывает реальность. – И Дима сейчас…
– Бежит в бесконечном коридоре! Да, правда. Я открыла ему дверь именно туда, – норушь внимательно наблюдала за Таней. Не испугается ли она? Поверит ли?
– А… а с ним всё нормально будет?
– Не боись! Зачем нам, чтобы ты стала вдовой? Пусть побегает, поорёт, там он всё равно никого не потревожит, а потом я его обратно на лестничную площадку выпущу. Он мне в моих владениях вообще‑то не очень‑то и нужен! – она снисходительно махнула розовой лапочкой.
Таня невольно покосилась на стену.
– Да, я и там могу открыть междустенье, – кивнула норушь. – Как‑нибудь покажу! – решительно пообещала она. – А сейчас давай‑ка мы с тобой всё‑таки вкусно поедим! Что я, зазря, что ли, этого настырника подальше отправила?
Кому что – кто‑то вкусно ел, а кто‑то, только услышав щелчок открываемого замка, толкнул входную дверь квартиры, которую снимала Танька, решительно шагнул через порог и оказался в темноватом коридоре.
«Вот же… самостоятельная женщина! Даже лампочку сама вкрутить не может!» – хмыкнул Дима, сделав ещё один шаг. Дверь за ним сама захлопнулась.
Глаза привыкли к полумраку, и Дима с улыбкой осмотрелся, ожидая увидеть Таньку.
«Не понял…» – он посмотрел направо – стена коридора, оклеенная старыми обоями. Налево – та же самая картина.
«Ну ничего себе она квартирку‑то сняла!» – хмыкнул Дима, шагнув вперёд – туда, где брезжило пятно света.
– Тань! Я всё понял! Я без тебя не хочу – хочу только с тобой! Танюха, ставь чайник, я торт купил! И это… вазу давай – розы принёс.
Танюха не отзывалась, он, почему‑то не задавая себе вопрос, кто же открыл ему дверь, если рядом с ней никого не было, бодро шагал к свету, как вдруг сообразил, что идёт‑то он уже некоторое время, а вот приблизиться к пункту назначения не выходит…
– Танька! Таааняяя! Что за фигня тут происходит? Тань! Ну хватит уже дуться! Выйди и забери торт и чайник поставь!
Таня не отвечала, фигня происходила, торт стал мешать, и Дима поставил его на пол, решив вернуться и забрать, когда найдёт дурочку‑жену, которая сняла такую странную квартирку.
Ещё через несколько шагов он вспомнил, что дом‑то не такой уж и большой…
«У неё что, квартира на весь этаж и вся состоит из одного коридора?» – Дима обернулся, решив прикинуть расстояние, которое он прошёл от входной двери, и…
Только сейчас он сообразил, что тут что‑то сильно не так – двери не было! За его спиной располагался точно такой же коридор с точно таким же пятнышком света, как и впереди.
– Это… не понял! – пожаловался Дима. – И где торт? А?
Торта тоже не было. Ничего не было, кроме стен, потолка и пола…
Он схватился за САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ПРЕДМЕТ, который первым требуется современному человеку в любой непонятной ситуации, – за смартфон, но…
