По ту сторону глянца

– О как! Напугал до усрачки. Бегу и спотыкаюсь, роняя тапки! – насмехается скандалистка. Чтобы не задирать голову при разговоре, отступает на шаг назад. Потом еще на один. – А знаешь, зажрись своими бабками, и обноски мне чужие не нужны, – неожиданно заявляет она.

Губы кривятся в глумливой усмешке, в синих глазах полыхает злость и коварное предвкушение. Что‑то задумала, стерва. Сейчас точно отчебучит.

– Вот и договорились, Мальвина. Стоило так упираться?

С подозрением наблюдаю, как девчонка небрежно ведет плечами и подняв руки к воротнику Викиной рубашки, рывком распахивает ее на груди. Кнопки расстёгиваются мгновенно, с пуговицами эффект был бы немного иной, а тут я просто не успеваю среагировать. Секунда и скомканная рубашка летит мне в лицо.

Не теряя времени даром и наслаждаясь моей вытянутой физиономией, девушка так же проворно расстегивает джинсы и, спустив их по бедрам, отпинывает те в мою сторону, оставаясь в одних трусах. Розовых! Под цвет волос! С довольной кошачьей мордой на причинном месте. Не бесстрашная она, а самая обыкновенная бесстыжая дура без тормозов.

Мысленно обматерив пигалицу, вслух не могу выжать ни слова. Как конченный кретин пялюсь на гребаную кошку на ее трусах. Киска, бл… Взгляд, как примагниченный ползет по точеным бедрам вниз, отмечая стройные ножки, а затем обратным маршрутом вверх. Кошак злорадно ухмыляется, и кажется, даже подмигивает, довольно мурлыча: «Ну что, Макс, подвис? Уделала тебя моя хозяйка? Или держишься еще?»

Глюки? Похоже на то. Докатился, говорящие бабские трусы мерещатся. И на белую горячку не спишешь. Я вчера ни капли алкоголя не употребил. Так какого хрена?

– Выше тоже есть, на что посмотреть, – язвительно подначивает меня Мальвина. Дурища! Не пойму – чего добивается? Но раз сама предлагает, то почему бы нет. Ничего нового все равно не увижу. Работа такая. Каждый день полуголых красивых баб снимаю. И не чета этой пигалице.

Мажу взглядом по впалому животу и выступающим ребрам. Талия тонкая, пальцами обеих рук можно обхватить, но как‑то не хочется. Правда, подскочивший по стойке смирно член считает иначе. В отличие от меня ему все нравится, особенно упругая грудь с торчащими маленькими сосками. Такими же розовыми, как ее рассыпавшиеся по плечам волосы, насмешливо кривящиеся губы и трусы с глумливой кошачьей мордой.

Меня аж в жар бросает. Дебилизм какой‑то. Хоть руками стояк прикрывай. Чего так завелся‑то? А? Подумаешь, сиськи. У меня в кадре и лучше были, а не накрывало, как сопливого пацана. Разве что в самом начале, когда в новинку все было, а потом профессионализм и закономерное выгорание сделали свое дело. Я на женщин теперь смотрю в первую очередь, как фотограф, а потом уже оцениваю с мужской точки зрения. Если, конечно, есть что оценивать. Далеко не все, даже самые популярные, модели соответствуют моему вкусу. Эта хабалистая дурища и подавно. Так какого хрена, спрашивается? Сбой системы или эффект неожиданности… Не понимаю. Да и разбираться в этом не хочу.

– Впечатлительный какой, – елейным голоском щебечет Мальвина. Заметила, ведьма. Вытаращилась огромными глазищами на мой стояк, красноречиво натянувший ткань штанов, и ехидно посмеивается.

– Не обольщайся. Стандартная физиологическая реакция на голые сиськи, – нарочито небрежно остужаю ее бахвальство.

– Ага, утешай себя, – самонадеянно парирует она.

Расправив плечи, встряхивает густой розовой копной, живот еще сильнее втягивает, грудь выпячивает. Поворачивается вокруг своей оси, продемонстрировав подтянутую сочную задницу. Фигурка огонь, этого не отнять и объемы, где надо, присутствуют. Не силиконовые, и не приобретенные изнуряющими тренировками. Природное все. Естественное. Маникюра даже нет, и в салонах красоты она явно не частый гость. Может быть, вообще не была там ни разу, а кожа чистая, гладкая, сияющая, не тронутая модным загаром.

– Ну, как уложилась я в три минуты? Насмотрелся? – с вызовом смотрит мне в глаза. – И какой вердикт?

– Не понял еще, – Скрестив руки на груди, лениво выгибаю бровь. – Еще разок покрутись.

– Э, нет, приятель. Еще разок только за отдельную плату, – прикрыв сиськи волосами, стервозина возвращается к торгам.

– Услуги поломойки продать не вышло, решила заработать привычным путем? – цинично уточняю я, неожиданно поймав себя на том, что не прочь воспользоваться обновленным предложением.

Сдурел, Красавин? Заразила она тебя, что ли? Вмазав себе мысленную оплеуху, прихожу в чувство.

– Зря стараешься. Мне не интересно.

– Да, неужели, – демонстративно покосившись на бугор в моих брюках, ухмыляется девчонка. – Как‑то неубедительно прозвучало.

– Могу повторить, но твое время вышло и лучше бы ты его потратила на поиски своего дешевого платья, а не на нелепые выпрыгивания из трусов, – пожав плечами, в два шага пересекаю разделяющее нас расстояние. Легко подхватив оторопевшую девицу за талию, взваливаю ее себе на плечо и волоку прямиком к входной двери. – Что‑то ты загостилась. Пора и честь знать.

– Ах ты… мудак. Отпусти! Куда ты меня тащишь? – Она начинает брыкаться, колотить меня кулаками по спине и верезжать во все горло.

– Заткнись, ты сама напросилась, – Смачно шлепаю ладонью по пятой точке, и открыв замок, бодро спускаюсь по ступеням с крыльца. Она опять было пытается завопить, но очередной звонкий шлепок по упругой ягодице, заставляет крикунью притихнуть.

В крови гуляет адреналин, с губ срывается злорадный смех. Допрыгалась, дурочка. Ибо не хрен злить взрослых, может и ответка прилететь. Закон бумеранга он такой. Никого не щадит и скидок на возраст и объем серого вещества в мозгу не дает.

Достав из кармана брелок с ключами от машины, снимаю свою новенькую черную «Ауди» с блокировки и засовываю шипящую дикарку на пассажирское сиденье.

– Только попробуй, – предостерегающе цежу я, когда, вернув свободу движений, она замахивается, чтобы вмазать мне по роже. – В бассейне утоплю, а ментам скажу, что пьяная полезла и захлебнулась, – говорю на полном серьезе. – Вокруг никого, соседи на работу с утра укатили. Свидетелей нет. Начальник местной охраны мой близкий родственник, записи с камер удалит, – не моргнув глазом, выдаю ей неутешительный расклад.

Мальвина ловит мой угрожающий взгляд и как‑то сразу сникает. Приступа внезапного смирения мне с лихвой хватает, чтобы обогнуть автомобиль и сесть за руль. На всякий случай заблокировав дверные замки, завожу двигатель и резко срываюсь со стоянки. До пропускного пункта едем в напряженной тишине. Сгорбившись и обхватив голые плечи руками, Мальвина отрешенно смотрит в окно. Шокировано молчит, поджав губы. Потряхивает ее неслабо. А это называется откат, прыгунья. Впредь будешь умнее.

Минуя пост, проезжаю еще метров пятьсот и торможу на обочине возле разросшегося куста сирени. Снимаю блокировку дверей и не глядя на нее, коротко, но емко командую.

– Приехали. На выход.

– Что, прямо здесь? Даже домой не подбросишь? – Чувствую, как прожигает меня умоляющим взглядом, но упорно не смотрю в ответ. Не хочу. Достала.