По ту сторону глянца

– Чего? – блеет охреневшая овца, таращась на мою грудь. Я горестно всхлипываю, и невинно прячу свои два сокровища за волосами.

– Надо мне было с тобой уезжать, Вик, – гнусавлю самым несчастным голосом. – Я думала всё… убьет. Ты бы хоть предупредила, что он у тебя больной на голову.

– Максим? Больной? – изумленно лепечет доверчивая идиотка. Мозгов, как у курицы, зато внешностью Боженька не обделил. Обоих причем. – Что он сделал‑то?

– Сначала раздел, изнасиловать пытался, а потом как узнал, что мне пятнадцать, запаниковал. Решил вот таким мерзким способом избавиться, – закрыв лицо ладонями, начинаю в голос рыдать. А эта тупая гусыня верит, и даже утешать пытается.

– Мальвин, не реви. Все хорошо, никто тебя больше не тронет, – снимает с себя укороченный пиджак и заботливо набрасывает на мои плечи.

– Угу, не тронет, – еще горше завываю я. – Он телефон у меня забрал, личные вещи. Как я в таком виде домой? Мать сразу в полицию позвонит, – причитаю в голосину.

– Может, ты что‑то не так поняла? Макс, мудак, конечно, но не настолько же.

– Как не так поняла? Ты на меня посмотри, – отодрав ладони от лица, показываю на царапки на плече. – Он меня за волосы по полу, словно блохастого котенка, волокал, а потом совсем слетел с катушек и душить начал, – обхватываю руками шею, выпучиваю глаза. Слезы хитрости брызжут по щекам. Вхожу в раж, даже трясет по‑настоящему. Истерический смех на части разрывает.

Сдвинув изящные бровки, Вика заторможено смотрит перед собой, о чем‑то пару минут судорожно размышляет, а я все это время жалобно плачу, добавляя в историю пикантных подробностей.

– Ладно, поехали. В таком виде тебя отпускать никуда нельзя, – наконец, произносит она и решительно заводит гламурную тачку.

 

Спустя час чистая и благоухающая я сижу в белом халате за столом на кухне. Викки суетится рядом. То кофе варит, то пытается накормить. Я ломаюсь для вида, но не отказываюсь, усердно изображая вселенскую печаль. Периодически мы обе спотыкаемся взглядом о черный мусорный мешок с уликами, сиротливо пристроенный на соседнем от меня стуле. Он‑то и стал ключевым доказательством, подтверждающим мои обвинения в сторону ее брата. Не я же в самом деле свои вещи туда запаковала? Бред ведь.

– Сбрасывает, – растерянно бормочет Вика, в очередной раз не дозвонившись до брата. Видно, что нервничает, места себе не находит, переживает за него несмотря на то, что почти поверила моим словам. Набирает снова, от тревоги кусая губы. – Вообще, отключил… Не понимаю… Впервые с ним такое.

– У всех насильников когда‑то впервые случалось помутнение рассудка. Его уже не переделать, раз ступил на тропу зла, – с тяжёлым вздохом отзываюсь я.

– Перестань нагнетать, и так башка кругом, – потирая виски, Викки измученно плюхается на свободный стул.

– Твой непутевый братец скорее всего понял, что облажался и в бега подался.

– Чушь не неси, – беззлобно огрызается рыжая. – Зачем ему? Ты совсем не его типаж. Он же педант, чистоплюй. Если трахать, то королеву. А ты… – мечет в меня оценивающий взгляд. – В голове не укладывается, как польстился.

В ее словах нет цели унизить или оскорбить. Она размышляет вслух, реально недоумевая, как ее братец‑чистюля умудрился вляпаться в дерьмо вроде меня. Мда, самооценка, у этих славных близняшек, конечно, зашкаливает, но за Викки настолько забавно наблюдать, что даже обидеться на нее толком не выходит. Рыжие балованные королевишны они такие – особый вид, где надменность, тугоумие, и святая простота намешаны в равных пропорциях.

– Мысли маньяка психически здоровому постичь нереально, – пафосно вещаю я, снова сгущая краски. – Хорошо, что сейчас вскрылось. Он вообще грозился меня в бассейне утопить. Давил на то, что владелец охранного агентства ваш родственник. Прикроет грешок. Так что я бы на твоём месте задумалась, сколько жертв было до меня, – шмыгаю носом и тру глаза, пока те снова не начитают слезиться. – О себе переживай, Вик. Если Максима накроют, тебя за соучастие могут привлечь. Вы же близнецы, всем делитесь, неразрывная связь и все такое. Не поверят, что ты была не в курсе его грязных делишек, – подавленно киваю, пряча в дымящейся кружке смеющийся взгляд. Она так искренне пугается, что я едва не хрюкаю от пробирающего гомерического гогота.

– Ничем мы не делимся, – в сердцах отрицает Викки. – Иногда мне кажется, что он меня ненавидит.

– Никогда не видела настолько непохожих близнецов, – поддакиваю я, в глубине души придерживаясь обратной позиции.

– Мы разнояйцовые близнецы, – рассеяно отзывается Рыжуля.

Внешне они разные – да, но оба красивые, породистые, напыщенные до тошноты, уверенные в своей неотразимости. Наверняка им с детства вбивали, что они особенные, уникальные, а остальные люди – никчёмный сброд, который можно голышом на обочине дороги выбросить. Как мусор. Максим и шмотки мои в подходящую упаковку определил. Пакет для помоев с барского стола.

– Как думаешь, мне сейчас лучше ментов вызвать или еще подождем? – подавленным тоном интересуюсь я. Вика резко вскидывает рыжеволосую голову, губы подрагивают, в лихорадочно горящих глазах нарастает лед.

– С ума сошла? Какие менты? Сами разберемся с этим недоразумением, – и так выразительно смотрит на меня, явно подразумевая под «этим недоразумением» мою скромную персону.

Ладно, от меня не убудет. Так и быть, проглочу ради дела. Пусть пробует разбираться, а я посмотрю, послушаю. Только на тридцатку уже не соглашусь. Они мне нервов как минимум на сотню намотали. Или даже на две. Хрен с ними, на трех точно сойдемся.

– Вик, ты мне очень помогла. Страшно представить, что бы со мной случилось, не выпрыгни я тебе под колеса, – сердечно благодарю спасительницу. Искренне, от души, а дальше снова чистая импровизация: – Но я не имею права покрывать преступление. Даже ради те….

– Не прикидывайся, Варь, – неожиданно грубо перебивает рыжая. – Я насквозь тебя вижу. Роль несчастной овечки сама разыграю не хуже. Давай начистоту без всех этих ужимок и гротескных слов. Макс – принципиальный идиот, но точно не насильник, а тебе явно не пятнадцать. Могу уточнить у Эдика, если будешь настаивать. Поэтому говори прямо, сколько ты хочешь за молчание, – переобувшись в воздухе, Викки запела по‑другому. Куда только вся теплота и забота девались. Дааа, эти двое точно близнецы. Макс тоже как‑то резко психанул.

– Окей. – согласно киваю я, испытывая острое желание свалить из змеиного логова. Пора ноги уносить, пока ее братишка с биполяркой не явился. Скрещиваю пальцы на удачу в просторных карманах халата и озвучиваю заветную цифру: – Триста тысяч, и вы меня больше не увидите.

Какое‑то время Викки молчит, сверля меня нечитаемым взглядом. Много? Мало? Еще поторговаться или стоять на своем? По выражению кукольного лица ни черта не понять. Рыжулю, как подменили. Хитрая лиса. С необъяснимым восхищением я признаю, что недооценила ее, не просчитала и выдала себя в какой‑то момент. Переиграла.

– Сиди тут. Сейчас вернусь, – грациозно поднявшись, Вика решительно направляется к лестнице.