Помещик. Том 1. Сирота

– Слово. – произнёс Андрейка и, достав тельный крест, поцеловал его. Что было очень веским поступком. За нарушение клятвы после целования в том креста могло последовать очень серьёзное наказание. Понятно, что свидетельства двух холопов особой силы не имели. Но наш герой и сам был в подвешенном состоянии. Так что в сложившейся ситуации сломать ему будущее и их показаний хватило бы. – Вернёмся в Тулу, и я на торгу оглашу, что волю вам даю. Дабы никто не сомневался. А сам к деду подамся. Ну что? Сговорились? По рукам?

 

Глава 3

 

 

1552 год, 5–8 июля, где‑то на реке Шат

 

Утром следующего дня Андрейка проснулся с первыми лучами солнца. Да и как иначе? Спали‑то они под открытым небом. Так что как «свет включили», так глаза и продрали. Ему было это, конечно, странно немного и даже дико. Однако тело вполне комфортно себя чувствовало, то есть, по всей видимости, к таким ранним подъёмам привыкло.

Спать под открытым небом, надо сказать, приятного мало. Ведь у них не было ни палатки, ни спальников… ничего. Просто кулак под голову подложил и вперёд. Лёжа на сырой земле. Даже одеял и тех не имелось. Что, кстати, вполне обычное дело для большинства простых людей тех лет. Так всё лето спали и селяне, ибо в их крошечных землянках было душно. Да и даже среди тех, кто мог себе позволить жить в срубе, по хорошей погоде всё одно – старались почивать на свежем воздухе. А здание пользовали для этой цели только в ненастье да в несезон.

Комары и муравьи, к слову, отметились на нём знатно.

Поначалу Андрейка не придал им значения. Когда они на лодке шли и заночевали на берегу. Мало ли. Может, место дурное. Теперь же осознал в полной мере. Что только добавило ему утреннего запала, не давая разлёживаться.

– Заел гнус? – добродушно улыбнулся Устинка.

– Заел, – хмуро кивнул Андрейка, почёсываясь осторожно, чтобы не расчесать до крови укусы. Скорее даже потирая их.

– Так к дымку ложился бы.

– А дышать чем?

– Сдюжил бы. Чай гнусу там тоже не продохнуть. А под утро всё одно не лезет – вони шугается…

Подскочили они, значит. Поели вчерашнего варева, что стояло в горшке прямо на углях и было ещё тёплым. И пошли делами заниматься. А перед ними их стояло великое множество.

Прежде всего требовалось похоронить покойников. Так себе дело, тем более что они уже пованивали. Однако сделать это было нужно.

С одной стороны, формально эти люди – люди Андрейки. Строго говоря – его отца, но ведь он формальный наследник, а значит, его. И если узнают, что парень их бросил просто гнить, – запомнят. Понятное дело, Андрейка не в том положении, чтобы делать красивые жесты. И в принципе, все вокруг это прекрасно знали. Так что поняли бы, если бы он не стал хоронить своих людей. Поняли бы, но всё равно запомнили, что подмочило бы и без того никакую репутацию. Разом у всей округи. А ведь ему с этими людьми жить.

С другой стороны, это санитария и волки. И если санитарией ещё можно было пренебречь, так как «плотность населения» в округе была невысокой, мягко говоря. Просто стащить все трупы куда‑нибудь в овраг, и всё. То вот волки выглядели очень серьёзной опасностью.

В Тульской области даже в XXI веке лесов хватало, в XVI же их было очень много. Как и живности в них. И если медведей, по слухам, почитай, что и не водилось, то с волками дело обстояло довольно мрачно. Они представляли нешуточную угрозу.

Понятное дело, что после такого губительного вторжения еды им хватало. Вон сколько трупов по всей округе валялось. Но нашего героя это и пугало. Мало ли, привлечённые запахом тухлятины, они заглянут на огонёк? Жрать‑то им хочется каждый день. А человечины они уже попробовали почти наверняка. И одиночные двуногие жертвы были для них лакомой добычей. Против стаи даже втроём им не устоять. Да и вообще им сильно повезло, что эти санитары леса ещё к ним на огонёк не заявились.

Так что поводов заняться погребением хватало. И что примечательно, ни Устинка, ни Егорка не возражали. Прямо заявив, что бросить трупы гнить так не по‑христиански.

Пройдясь по округе, Андрейка остановился на подходящем месте. Недалеко от берега реки, метрах в пятистах от отцовского дома он наткнулся на лёгкие песчаные почвы. Лопат у них не было, поэтому прогрызаться через слежавшийся суглинок или ещё что‑то подобное не хотелось. Чем проще копать – тем лучше.

Выбрав место, наш герой занялся инструментами.

Для начала он прямо на месте, в ближайшем перелеске срубил подходящую рогульку для мотыги. Ему требовалось найти развилку толстых веток, расходящихся под достаточно большим углом. Одну ветку он обрубил коротко и заточил. Вторую сделал ручкой. Так себе поделка, конечно, но, чтобы рыхлить песчаную почву, вполне сойдёт. Её он и вручил Устинке. Егорка же притащил, найденную на пепелище несгоревшую корзинку и крупный черепок от разбитого горшка.

С чем они и засели копать братскую могилу. Один мотыгой рыхлит. Другой черепком насыпает в корзинку и вытаскивает грунт, сваливая его рядом. Потом меняются.

Сам же Андрейка отправился в лес с топором.

Ему требовалось нарубить жердей, надрать лыка и сделать простенькую ручную волокушу. А потом нарубить лозы и с помощью этой волокуши притащить её к стоянке. Тоже несложное занятие, однако на него было нужно и время, и привычка. Ведь это юное тело, судя по всему, никогда ничем подобным не занималось, из‑за чего всё шло очень медленно, с изрядным количеством ошибок. Силёнок не хватало в руках. Да и утомление наступало слишком быстро. Но задача не выглядела непосильной, поэтому он старался во всю мощь своего худенького четырнадцатилетнего тела.

Справился.

Добрался до стоянки. Свалил лозу и отдал холопам волокушу, чтобы те собирали трупы да стаскивали их к братской могиле. Осматривать их не было нужды. Теоретически обдирать тряпье с них, наверное, и стоило. Но Андрейка не стал. Всё, что было более‑менее ценно, с них и так татары сняли. Как показал беглый осмотр – крымчаки даже тельные кресты снимали, ежели те были металлическими. А последние тряпки снимать ради ничтожной прибыли не хотелось. Просто не хотелось. Понятно, что не он сам это станет делать, обдирая слегка протухшие трупы. Но всё равно. Решил не связываться. Отдал простой приказ – собрать покойников всех да аккуратно свалить в вырытую яму.

– Чудной он стал, – идя налегке к очередному трупу, заявил Егорка.

– Тоже приметил?

– А то!

– Можа, бес в него какой влез?

– А можа, и так. Но в храм‑то ходил.

– Дивно… дивно… – покачал головой Устинка…