Помещик. Том 2. Новик
– А чего дурного? Он простой поместный дворянин с окраины.
– Ты смотри сам, – пожал плечами второй незнакомец. – Я свою цену назвал. Ты знаешь, я человек слова. Обещал – значит, сделаю.
– Ты ведь понимаешь, с кем дело имеешь?
– Сколько у него людей? – проигнорировав угрозу собеседника, спросил второй незнакомец.
– Там два послужильца из холопов. И сколько‑то простых обывателей. Крестьян да ремесленников. Даже нищий один есть. Но не хочу тебя обнадёживать. В прошлом году людей у него было меньше, и он имел дело с разбойниками. С дюжиной. Так из них, сказывают, только трое сумели ноги унести.
– Совсем юный паренёк?
– Верно. Молокосос. Новиком поверстали.
– И где же это юный поместный дворянин так с сабелькой поднаторел? Они ведь как вылупятся – ни черта не умеют. Только на службе, в походах и осваивают. Особенно добро выходит у тех, кто на береговую службу ходит. Но туляки вроде бы от сего избавлены. Они за берегом. Считай, круглый год тетёшкаются с татарами. Так что… не понимаю… Не может быть, чтобы молокосос столь искусно наловчился…
– Сам голову ломаю. Но с сабелькой ты с ним не сходись, если предложит. Мню, что он мог душу дьяволу продать.
– Так чего открыто не возьмёте?
Первый незнакомец повернулся к своему визави и остро взглянул на него. Но говорить ничего не стал.
– Нельзя?
– Нельзя.
– Ты точно смерти моей хочешь, – покачал головой второй незнакомец. – Брать живым характерника[1] – гиблое дело.
– Не придумывай сказок. Я тебе не говорил, что он колдун.
– Земля слухами полнится. Ныне только ленивый не слышал о буче в Туле. И о том, что там какой‑то паренёк расписал матёрого супостата.
– Что ещё болтают?
– Что паренёк этот сговорился с лешаком, и теперь волки стерегут его жилище.
– Вздор!
– Вздор или нет, но так говорят, – пожал плечами второй незнакомец. – А по пьяни он на каком‑то непонятном языке говорил. И не на одном.
– То мне ведомо. Что‑то ещё?
– Я не хочу ним связываться. Если бы ты его голову заказал – сошлись бы. А живым… Не хочу. Чуйка моя сказывает – держаться надо от него подальше.
– Испугался паренька?
– А ты сходился когда‑нибудь с колдунами в бою?
– Бывало.
– И даже чиряка на жопе не вскочило?
– Всевышний оберегает меня за крепость веры.
– Моя вера не так крепка. И я чую большие неприятности. Да и мои люди вряд ли захотят с ним связываться. Так что…
– Хорошо, – после недолгой паузы произнёс первый незнакомец. – Сто пятьдесят рублей вперёд. И ещё полсотни сверху по завершению дела. Если всех видаков вырежете, а его живым доставите. И, желательно, целым.
– Завтра тут же буду ждать деньги. В это же время.
– Но если обманешь…
– Не пугай, – усмехнулся второй незнакомец. – Пуганый. Кто на дыбе не висел, тот жизни не видел.
– Поверь, дыба тебе покажется мелким неудобством, если в этом деле ты меня подведёшь. А сбежишь, так не беда. Найдём. Где угодно найдём. Сам знаешь – рука у нас длинная.
– Знаю… – ответил второй незнакомец.
Первый молча кивнул. И не прощаясь, ушёл.
Второй же ещё долго сидел и думал.
Заказ этот ему не нравился чуть более чем полностью.
Работёнка у него была непростая, и жизнь заставила научиться доверять своей чуйке и слушать, что люди говорят. А не говорили они ничего хорошего. Слишком уж много всего непонятного было вокруг этого паренька из Тулы.
Ему сказывали, что начиналось всё заурядно. Будто бы щенок, отпрыск поместного дворянина, оказался один, потеряв отца. Его тут же взяли в оборот. Чего добру пропадать? Попытались. Но лучше бы они его не трогали. Потому что малец оказался явно тем говном, к которому лучше даже не подходить, чтобы не задохнуться от вони.
Это было странным.
До крайности необычным и странным.
Ещё более странным и мутным выглядело поведение заказчика. Раньше он никогда не обращался к нему с такими делами. Голову какому купчишке отрезать или село заигравшееся припугнуть. Ничего особого. И платил за работу куда как меньше. Да ещё торговался с отчаянием обречённого, готовый за каждую полушку удавиться.
А тут что?
Сам сто рублей предложил.
Это было ОЧЕНЬ много. Подозрительно много.
Ещё подозрительнее выглядело лёгкое согласие на увеличение цены до ста пятидесяти. Если заказчик не пообещал бы выдать эти деньги авансом, было бы совершенно ясно – он решил их тоже пустить под нож. После дела. Сейчас же – непонятно.
«Света белого не увидит…» – мысленно, про себя усмехнулся незнакомец. Такие обещания его всегда забавляли. Потому что редко бились с действительностью. Именно поэтому он и не связывался с похищением людей. Хотя дело доходное. Украсть двух‑трёх смазливых юниц да продать татарам. Что может быть проще? Ан нет. Девочки могут вернуться. Через выкуп или ещё как. Не все. Не всегда. Но эти возвращающиеся несли за собой смерть. Ибо разбойный приказ редкий раз на дыбе кого‑то из‑за похищений не подвешивал. Для вдумчивого и насыщенного общения, разумеется. А мертвецы лишнего не скажут. Даже если очень захотят.
В этом же деле он был уверен – всё не так, чем кажется. Ведь как ему говорили, в Туле крутились люди царя. И что с одним из них этот паренёк даже пил. К чему бы это? К дождю или к плахе примета? Людей царя он убивал. Мелких сошек. Изредка. Но тут явно дело пахло дурно…
Одна его сторона радовалась и буквально ликовала. Сто пятьдесят рублей! Да ещё полсотни после дела. Плюс улов с усадьбы этого юного помещика минимум рублей на двадцать. Большие деньги! Огромные для людей его полёта!
[1] Характерник – название воина‑колдуна в казачьей культуре. Начало бытование в XV веке и в XVI веке уже как понятие было известно в соседних регионах.
