Помещик. Том 4. Сотник

– Это меня должно волновать? – наигранно удивился Андрей. – Для меня как для прихожанина и христианина как сие выглядит? Купил он должность? Купил. Значит, симония. Посему и мыслю – ежели в нашем патриархате такое установлено на самом верху, то разве же надобно осуждать тех, кто внизу поступает вслед за Патриархом? Нет ли в этом лицемерия и двуличия?

– Разумно, – хмыкнул, прищурившись, купец. – Но дело не о том. На Москве ныне волнительно. И митрополиту с епископами не до краски. Им вообще ни до чего. Сказывают, что только вмешательство Царицы спасло их от расправы толпы. Так что на будущий год вряд ли они смогут купить краску.

– Что думаешь? – обратился Андрей у отца Афанасия.

– Зерно истины в словах Ефрема есть, хоть мне и горько это признавать. На Москве ныне очень погано.

– Да уж… не позавидуешь Царю‑батюшке, – покачал головой Андрей. – Ещё и эти Авгиевы конюшни разгребать.

– А что это за конюшни такие? – поинтересовался Ефрем.

– У древних эллинов в своё время жил герой – Геракл. Безмерной силы воин. Как‑то поспорил он с одним из царей эллинских, что сумеет за один день убрать его конюшни, в которых стояли тучные стада годами. И посему считалось, что очистить их невозможно. Не за один день, а вообще. Очень уж великими были эти стада.

– И что Геракл?

– Так он канавку прокопал небольшую и пустил воду ближайшей реки в стойла. Те воды и смыли весь навоз и многолетнюю подстилку. Даже не за день, а быстрее.

– Ха! Ловко!

– Ловко, – согласился Андрей. – С тех пор и стали сказывать про Авгиевы конюшни как про удивительно загаженное место.

– Так ты что, считаешь дела Церковные загаженным местом? – взвился Афанасий.

– Скажи, отче, а почему у тебя тут никаких волнений нет? Может быть, ты делаешь что‑то не так? Может быть, ты не ставишь за взятку архиепископов? Или ещё какими паскудными делами не промышляешь?

Отец Афанасий промолчал, нахмурившись и недовольно глядя на Андрея. Но промолчал. После слов о симонии Патриарха, которую он не мог оспорить и как‑то оправдать, он решил не продолжать дебатов. Лишь держа в уме по вечеру отписать Царю письмишко с новыми деталями. И митрополиту… возможно…

– Так что, – нарушая неловкую паузу, произнёс Ефрем, – Церковь на будущий год, скорее всего, ничего не купит. Ей не до того будет.

– Но я веду дела с гостями торговыми из Новгорода. Зачем мне продавать через вас?

– Потому что у меня хорошие связи. И я могу много что тебе достать через немецких купцов.

– И коней добрых? Из Нидерландов. Я слышал, что там особых лошадей разводят, смешивая горячих гишпанских жеребцов с местными здоровяками.

– Добуду.

– Ливонцы ведь не пустят.

– У ливонцев нет единства, – улыбнулся Ефрем. – У них правая рука не ведает, что творит левая. С комендантом Нарвы я сговорюсь. А чаяния иных нам в таких делах без разницы.

– Мне ведь не один конь нужен. А хотя бы десяток или более. И лучше, чтобы хотя бы с парой кобыл. Чтобы разводить можно было.

Ефрем задумался. Крепко задумался. Погрузившись в свои мысли.

– Даже не сумневайся. Фохта мы уломаем, – наконец произнёс один из товарищей Ефрема.

– Какого ещё Фохта?

– Да Шнелленберга, – с хорошим выговором произнёс этот купец, – коменданта Нарвы. Но денег сие будет стоить не малых.

– Точно?

– Слово даю, – нехотя произнёс Ефрем. – Ежели положишь ему должную деньгу – он глаза закроет. И людям своим велит смотреть в сторону. А с купчишкой одним, с Гансом Шмульке, я сговорюсь. Он как раз сказывал, что может добрых коней достать. Ещё и надсмехался, пёс, что у нас‑де на блохастых осликах ездят.

– Он не далёк от правды, увы, – сказал Андрей, совсем иначе взглянув на этих купцов. – Ну что же? Давайте поговорим о торге. Сколько и какой краски, а главное, когда вам нужно? И только ли краски?..

Вышел Андрей от Агафона уже под вечер.

И с удивлением обнаружил сидящих у забора на лавочке Дмитрия и Ерёму – двух сотников, которые поддержали его на том собрании у воеводы.

– Ого! А вы чего тут сидите?

– Не видишь? Отдыхаем, – фыркнул Ерёма, расплывшись в улыбке.

– А что, более отдохнуть негде?

– Так ты далеко. А нам поговорить нужно.

– А чего вы вдвоём? Остальные где?

– Пьют. Обидел ты их.

– На обиженных воду возят.

– Может и так, но будь осторожен. Могут гадость какую тебе учинить.

– А вы?

– А мы с тобой согласные, – произнёс Дмитрий, вставая. – Сам ведь помнишь, по душе нам твои слова пришлись.

– Вот мы и решили, – также вставая, добавил Ерёма, – что с тобой нам по пути…

 

Глава 3

 

 

1554 год, 10 сентября, вотчина Андрея на реке Шат

 

Решив все необходимые вопросы в Туле, Андрей отправился домой – в свою вотчину. Прихватив заодно и свою сотню – всех тридцать восемь вооружённых мужчин. Иначе он не мог поступить по разным причинам. И главной среди них выступала охрана. Двадцать четыре тысячи рублей – очень большая сумма и огромный соблазн. Такой большой, что на него легко мог позариться не только татарский бей, но и какой‑нибудь соседний полк. Так что, среди прочего, по договорённостям с отцом Афанасием и купцом Агафоном было решено молчать о конкретных суммах, отчитываясь только перед Царём и партнёрами. Ну и всю сотню пришлось задействовать, спрятав сундучки с деньгами среди других товаров. Для чего Андрей закупил, например, много необработанной крицы. Она ведь всё равно была нужна.

Понятно, что в городе догадывались, что Андрей получил крупную сумму. Но их ожидания ограничивались семью‑девятью сотнями рублей, которые можно было высчитать исходя из взноса в полк. И эта сумма не шла ни в какое сравнение с реальным положением дел…