Помещик. Том 5. Воевода
– Как я понял, священник.
– Как ты это понял?
– Он его никому не представлял. Но мои люди его видели. И он очень похож на священника.
– Ясно, – кивнул Андрей и нахмурился, а потом сменил тему: – Артамошка не объявился?
– Весточку прислал с посыльным. Он сумел нанять плотников в Новгороде и везёт их сюда. В Москве задержались, но со дня на день прибудут.
– Много?
– Дюжины три. Много старых да малых.
– Сойдёт. А что по остальным?
– Так же примерно. Две сотни мастеровых с ним идёт. В Новгороде под зиму работничков хорошо набирать. Дел мало. А кормиться тяжело.
– Если всё чин по чину приведёт – уговорённые деньги ему выдай. Только смотри, чтобы вместо дельных людей простых селян али посадскую бедноту не пригнал.
– Уж я проверю, будь уверен.
– А у нас как с кормами?
– Всё закупил. Но доставят ли до льда – не ведаю.
– А кто ведает? – нахмурился Андрей. – Людей в городе много. И голод мне не нужен.
– Токмо Всевышний о том ведает, – пожал плечами Агафон. – Если воду льдом затянет, струги не пройдут.
– Пошли навстречу людей. Первый лёд тонкий. Его можно бить и ломать. Тяжело. Но зерно нужно провести в город. Сам знаешь – на зиму большие работы задуманы. И работников нужно кормить.
– Понимаю и сделаю всё возможное.
– Очень надеюсь. Сколько удалось сговорить крестьян да бобылей?
– Пока немного. Но ближе к Рождеству сами потянутся. Голод не тётка.
– Почему? Не успел или что‑то помешало?
– Они не шибко верят в твои обещания. Слава у тебя дай боже. Но… – развёл руками Агафон.
– Понимаю…
Андрей ещё немного с ним поболтал. После чего отправился в свои палаты. Вечерело. А дел ещё хватало. Самых разных.
Например, читая очередное письмо супруги, он с удивлением обнаружил в общей логике экономического развития своей вотчины огромную дыру. У него не имелось банальной лесопилки, что распускала бы брёвна на доски и брусья.
Мелочь. А очень важная мелочь. Из‑за которой многие работы тормозились и усложнялись. Ведь доски вытёсывались из колотых половинок и долей бревна. Долго и весьма непродуктивно.
Понятно, что тёсаные доски получались несколько прочнее пилёных. Но и радикально дороже – как по деньгам, так и по человеко‑часам. И это срочно требовалось исправить. И не только это.
Глава 6
1555 год, 2 ноября, Тула
Раннее утро.
Ещё темно, но петухи успели основательно разбудить всех в округе. Так что на литургию успели даже те, кто желал бы её проспать. Хочешь не хочешь – проснёшься, когда всякого рода пернатые динозаврики[1] надрываются и орут в течение достаточно длительного времени.
И Андрей тоже проснулся, хотя с удовольствием бы прогулял сие мероприятие. Но, увы, не мог. Он ведь теперь воевода городского полка и не мог преимущественно сидеть в своей вотчине. Очень хотелось, но обстоятельства не позволяли, из‑за чего парень отчаянно рефлексировал.
Постановка его воеводой – логичный и закономерный итог деятельности. Рано или поздно это должно было произойти. Во всяком случае, если бы он не совершал серьёзных промахов.
Понятное дело, были и другие варианты, но этот сценарий среди прочих вполне себе жизнеспособный. И он к нему психологически был готов. Однако всё это произошло слишком быстро. Катастрофически быстро, из‑за чего завершить основные преобразования в вотчине Андрей просто не сумел. Отчего немало терзался душой.
И дело не в идейности или ещё чём‑то таком. Нет. Вотчина – это его тыл. И он банально опасался выходить в большое плавание, не имея за спиной надёжной гавани – места, куда можно было бы вернуться и укрыться, спрятавшись от невзгод.
В этом плане он сам себя сближал с Петром Великим, который, как известно, любил браться за всё на свете и ничего до логического финала не доводить. Даже флот – любимое его детище – развалился практически сразу после его смерти.
Андрей это понимал и нервничал, рефлексировал. Сильно рефлексировал. Очень сильно.
Что он хотел от жизни? Строго говоря, тишины и сытого покоя.
Наивным дурачком парень не был, поэтому не тешил себя мыслями о том, что такое ему когда‑нибудь перепадёт. В здешнем «историческом ландшафте» даже Цари вынуждены постоянно и очень активно шевелиться, чтобы не выпасть «с корабля современности». Вот и Андрей не был исключением. Всё вокруг было слишком подвижно, мобильно и нестабильно, из‑за чего каждый новый год вынуждал его активно шевелиться. И чем больше он барахтался, тем сильнее приходилось работать локтями.
Во всяком случае, пока.
Он ведь до сих пор был независимым игроком на политическом поле Руси. Ну, условно независимым. И если поначалу, будучи мелкой сошкой, он мало кого интересовал, то теперь, взлетев вверх, он вошёл в более серьёзную лигу. Лигу, в которой нельзя быть одному. Лигу, в которой его старые связи с родичами не стоили ничего, ибо те люди попросту не имели нужного политического веса. А потому их вроде как и не было…
В идеале‑то, конечно, Андрей с огромным удовольствием сел бы у себя в вотчине и занялся бы хозяйственными делами, выставляя на службу должное количество всадников и не выезжая самостоятельно под предлогом плохого самочувствия. Лет десять‑пятнадцать такой жизни, и его из вотчины уже будет не сковырнуть. Никому и никак.
Но, увы, никто бы ему такого не позволил.
Так что ему волей‑неволей нужно было потихоньку втягиваться в большую политику. Вопрос только, как это сделать?
[1] Птицы (класс aves) относятся к группе целурозавров, то есть формально являются разновидностью динозавров.
