Помещик. Том 6. Граф

Бо́льшую часть привезли испанцы, но и англичане постарались. И из всего этого разнообразия воевода с огромным трудом отобрал четыреста двадцать одну фитильную аркебузу, сорок восемь мушкетов, тридцать семь аркебуз колесцовых, сто девять пистолетов рейтарских и восемнадцать гаковниц фитильных. Взял бы больше, да увы… не получалось. Слишком большой разнобой. Причем аркебузы колесцовые забрал все из‑за замков в паре с обычными аркебузами, чтобы стволы им поменять под общий стандартный калибр.

– Вот как‑то так… – тяжело вздохнув, подытожил он, осматривая это отобранное богатство, разложенное перед ним.

– Доволен? – поинтересовался Царь.

– Весьма доволен. Жаль только с этим барахлом еще работы немало предстоит.

– Работы? Какой работы?

– Им все дерево нужно переделать. Стволы к единой длине привести. Замки поправить так, чтобы были одинаковые. Во всяком случае, фитильные. Ну и так далее. Но то дела не сложные. Справимся, мню, Божьей помощью.

Царь покивал, не став возражать.

По парню было видно – знал, что делает. Откуда? Бог весть. Но Иоанн Васильевич уже привык к тому, что Андрей постоянно знал какие‑то вещи, недоступные другим. Кроме того, Государь отметил, воевода к красивым и эффективным вещицам не присматривался. Больше морщился. И откладывал все, что годилось лучшим образом для двора и подарков обратно. Почему‑то они ему не нравились. Почему? Неважно, так как это позволяло на корню избежать серьезного конфликта интересов…

Так и провозились.

А пятнадцатого августа до Москвы добрались персидские послы. Царь‑то о них знал. Но по городу слухов о том не было. В секрете держали, чтобы никто глупость какую не учинил. Вот и вышел сюрприз. В том числе и для Андрея, которому, кроме огнестрельного оружия, нужно было еще много с чем повозиться. Того же сукна своим людям на одежду форменную выбрать. Да с купцами сговориться относительно цены и будущих заказов…

Однако время.

Андрей максимально быстро привел себя в порядок и явился в царские покои, где ему указали быть в свите, поставив среди бояр и прочих думных чинов. Причем поставили не по местническому праву, то есть где‑то на задворках, а поближе к Государю. Что вызвало определенный ропот среди остальных. Но не более. Ведь по прямому указанию Царя.

Насколько знал Андрей, в 1553 году должно было случиться первое посольство персов. Но его не произошло. Почему? Бог весть.

Возможно, так все иначе сложилось в этой истории. А возможно, его и не было. Ведь о нем известно только из показаний Генриха фон Штадена, а также пастора Пауля Одерборна. И все. Но они оба прославились тем, что сочиняли байки, старательно очернявшие Московскую Русь. Причем Пауль в 1553 году еще даже не родился и в своих фантазиях, судя по всему, опирался во многом на Штадена и других болтунов, поэтому доверия их свидетельствам было немного.

В посольских же книгах записей о каких‑то сношениях с Персией раньше 1588 года нет. Возможно, что‑то было утрачено. Но такое грандиозное явление, как официальное посольство Персии в Московскую Русь, без всякого сомнения, отозвалось бы большим эхом по округе. И в самой Руси, и в Литве, и далее. Но этого не произошло…

Так или иначе – в этом варианте истории посольства персов в 1553 году не было. А то, что они явились в 1556‑м, стало следствием громких событий, виновником которых оказался Андрей. Не всех, но многих. И, во всяком случае, самых ярких.

Персов сначала встречали на улице.

Слоны… о да, они вели слонов.

И именно не слона, а слонов. Они величественно вошли в Кремль и остановились в прямой видимости от парадного крыльца Грановитой палаты. Что, кстати, достаточно логично. Это какой‑нибудь король Португалии может дарить одного слона другому королю в той же Европе. А тут, считай, страна, в которой эти слоны массово употребляются и используются. И одного дарить как минимум странно. И как‑то стыдно, что ли. Во всяком случае, когда шах Аббас дарил слонов Михаилу Федоровичу, он их вручил сразу сколько‑то штук.

Сама делегация, разодетая в пух и прах, везла Иоанну Васильевичу в дар не только слонов, но и иных диковинных животных. Несколько мелких обезьянок. Пестрых птиц. И конечно же, знаменитых персидских жеребцов.

Показали.

Удивили.

И пошли в помещение – беседовать.

Андрей впервые участвовал в принятии большого официального посольства. И он испытывал смешанные чувства.

С одной стороны – интересно.

С другой стороны – скучно.

Интересно потому, что это все‑таки пышная и древняя культура. И у нее имелся определенный колорит и шарм. Тем более что по своему внешнему виду и одеждам персы оказались довольно близки для московского двора – весьма ориентализованного, пусть и на османский манер.

Скучно по той же причине.

Новые ряженые, вид сбоку. Ну и поведение. Что принимающая сторона, что гости разыгрывали малопонятный ему ритуал. И ходили вдоль да около.

Этим страдали и остальные местные, из‑за чего его манера сразу переходить к делу казалось им едва ли не хамством. Однако прощалась. Сами же они иной раз могли по полчаса разговаривать ни о чем. Только лишь для соблюдения некоего неписанного регламента. Чтобы выглядеть обстоятельными.

Единственная вещь, которая Андрея действительно тронула, были кони. Знаменитые персидские кони, славную породу которых вывели еще в глубокой древности. Именно на ее основе впоследствии и получили знаменитых арабских скакунов. Легких и резвых. Сам же перс отбирался с упором на максимальную выносливость и по масса‑габаритным характеристикам его можно было квалифицировать как крупную лошадь линейной породы, то есть их жеребцы имели массу около 500–550 кг в среднем. Именно эти кони стали в свое время основой для катафрактов и военного могущества Персии. Даже ныне турок персидские кызылбаши громили не на чахлых степных клячах, а на добрых и славных конях…[1]

Одна беда – кобыл в подарке царском не было. Так что заняться разведением этой породы не имелось возможности. Во всяком случае, в чистом виде.

Но такова жизнь.

Персы по какой‑то причине считали чистоту породы по кобыле, а не по жеребцу. И кобыл не продавали, не дарили и так далее. Строго говоря, той же арабской породы и не появилось бы, если б не завоевание Персии арабами…

Болтали.

[1] Успех кызылбаши, организованных во многом схожим с поместной конницей образом, заключался в большем богатстве выделяемых поместий и доступом к добрым коням линейной породы, из‑за чего они выглядели как «помещики на максималках», восседая не только на нормальных конях, но и с добрым воинским снаряжением.