Потерянное солнце

Он замахнулся, чтобы ударить меня еще раз, но я его опередила. Мой отец был крупным мужчиной, но то, что он еле стоял на ногах, сыграло мне только на руку. Я увернулась и толкнула его со всей силы. Отец упал на спину, развалившись в коридоре. Недолго думая, я выскочила за дверь и побежала, хватая с собой рюкзак и кроссовки. Мне не впервой убегать из дома босиком.

Убежав на приличное расстояние от своего подъезда, я присела на лавочку и обулась. Дотронувшись до щеки, которая все еще горела от удара, я начала гадать: останется ли там след или нет.

– Я подняла глаза к небу и стала шептать себе под нос:

"Две недели. Потерпи еще две недели".

Не знаю, существует ли Бог на самом деле. Я мало что знала о религии и о вере в целом. Никто меня никогда не водил меня в церковь в детстве, но я была уверена в том, что если он есть, то обязательно поможет.

Добравшись до гаража, увидела, что на втором этаже уже горел свет. Поднявшись наверх по крутой деревянной лестнице, я заметила Егора, который развалился на диване и что‑то печатал в своем телефоне. Заметив мое появление, он тут же подошел и обнял меня:

– Выглядишь хреново, подруга.

Я фыркнула и отстранилась, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Правая сторона лица все еще горела от пощечины, а на коже начал проявляться синяк розового оттенка.

– По крайней мере, сегодня без крови.

Я развернулась и плюхнулась на диван.

– Лер, я не понимаю, почему ты сама не пойдешь в опеку и не пожалуешься на него? Все соседи пойдут в свидетели.

Я покачала головой и нахмурилась, вспоминая первый и единственный раз, когда пыталась это сделать.

– Бесполезно. Они не нашли ничего, что могло свидетельствовать о том, что я нахожусь там в опасности. Я не верю людям из социальной службы.

Меня пробила дрожь от воспоминаний двухлетней давности. Комиссия пришла к нам домой неожиданно. На тот момент отец не был пьян. Иногда у него бывали дни свободные от алкогольного запоя. Убедившись в том, что дома все «в порядке» (ведь у меня даже была своя отдельная комната), они быстро ушли, написав пару бумажек. Отец тогда пришел в ярость. Он избил меня бутылкой, зная, что это не оставит следов. Тогда я несколько недель испытывала боль при любом движении.

– Я принес тебе поесть, – сказал Егор, плюхаясь на диван рядом со мной.

Он достал из своего рюкзака термос и контейнер с бутербродами.

– Ты лучший! – воскликнула я, бросаясь ему на шею.

– Перестань! – отмахнулся он и налил мне чай, пока я с жадностью запихивала бутерброд себе в рот.

Егор дал мне возможность нормально поесть, поэтому не прерывал разговорами. Спустя десять минут я откинулась на спинку дивана, чувствуя, что объелась.

– Спасибо. Ты спас мне жизнь… – я дотронулась до руки парня и сжала его ладонь в своей, – В очередной раз.

Егор только отмахнулся.

– Прекрати. Я же говорил тебе, что ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь.

Я грустно улыбнулась и зевнула, аккуратно прикрывая рот ладонью.

– Ложись, поспи. Не буду тебе мешать.

Егор встал, освобождая мне место на диване, и потянулся за пледом, который тоже принес с собой.

– Я приду утром и принесу что‑нибудь на завтрак.

– Спасибо.

Я откинулась на подушку, чувствуя, как Егор укрывает меня пледом. Он поцеловал меня в макушку, но я никак не отреагировала. Я знала, что парень давно влюблен в меня, но никогда не отвечала ему взаимностью. Егор всегда был для меня другом. Не более. Я открыла глаза как раз в тот момент, когда он щелкнул выключателем, и студия погрузилась во тьму. Лунный свет пробирался через окно, слегка освещая пространство вокруг меня. Рядом с диваном стояла барабанная установка, синтезатор и электрогитара. Именно на ней играл Егор. Не знаю, получится ли у них с группой что‑то в будущем, но я искренне желала ребятам успехов. Мне нравились песни, которые они создавали.

Я вновь закрыла глаза и тут же погрузилась в сон.

 

 

Глава 3

 

Никита

Знаете, что приносит большую эмоциональную боль? Это когда ты видишь слезы своего ребенка, потому что подвел его.

– Пап, ты обещал! – воскликнул Илья, кулаком вытирая слезы.

– Сынок, я знаю. Прости, просто кое‑что случилось, и мне придется задержаться.

Я смотрел на экран мобильного телефона и видел, как мой сын плачет. Сердце сжималось от жалости.

– Я обещаю, что завтра мы обязательно поиграем в те игры, которые ты купил сегодня с бабушкой, и мне правда очень жаль.

– Не обещай, если не сможешь сдержать свое слово. Ты говорил, что мужчины всегда должны отвечать за свои слова.

Это выбило из моей груди весь воздух. Он бросил телефон, и я увидел на экране потолок своей гостиной. Спустя пару секунд появилось лицо моей матери.

– Он прав, Никит. Не обещай ему, если не уверен. Илья очень ждал вечера, чтобы провести его с тобой.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– Мам, я правда не могу сейчас приехать. Пожалуйста, поговори с ним.

Я отключился в надежде, что станет легче, не видя разочарованного лица своего ребенка, но этого не случилось.

– Я все слышал, прости, – раздался голос рядом со мной.

Рома вышел из тени, прикуривая сигарету.

– Поверь, ты хороший отец.

– Сомневаюсь, – буркнул я, опираясь спиной на сложенные паллеты.

– Мой отец никогда не проводил со мной время. Не говоря уже об играх.

Он протянул мне сигарету, но я покачал головой. Мы с Димасом оба бросили, уйдя из армии, но тяга все равно осталась. Я держался каждый раз, когда выходил из себя. Даже смерть Марины меня не подстегнула вернуться к этой пагубной привычке. Наоборот, я старался все пристальнее следить за своим здоровьем и здоровьем своих близких.

– Когда приедет фура? – спросил Рома, оглядываясь на парковку.

Мы только что проконтролировали первую выгрузку. Парни сидели и ждали следующей. Они все как раз были по заказу Новикова.

– Через полчаса примерно. Плюс еще минут двадцать на рентген.