Принцесса мафии

– Ну и хватка у тебя!

Я холодно улыбнулся в ответ.

Может, я даже получил некое удовлетворение, заметив в чужих глазах беспокойство.

Пусть беспокоится. Пусть боятся.

Страх – одна из лучших мотиваций.

Но все же, по мне, ненависть куда лучше.

– Что, брателло, теперь обмывать сделку? – на моем плече повис Ренат, мой двоюродный брат.

Ирония судьбы – вместе с ним мы оказались в детдоме, только с разницей в полгода.

Судьба тех, у которых прежде имелась семья, там, в казенных стенах, была несладкая. Дети действительно довольно жестокие существа – это я узнал на собственной шкуре.

Осознанно или нет, но они мстили таким, как я – «домашним».

Не было того, кто поддержал бы. Даже воспитатели – и те смотрели на происходящее сквозь пальцы.

К тому моменту, когда Рената отправили в детдом, я уже навел кое‑какой там порядок. И всё равно, его появление было вовремя.

Брат, хоть и двоюродный, все равно – брат.

Мы поддерживали друг друга, а позже вокруг меня сколотилась банда.

Все выходцы из детдома.

Голодные, злые и сильные. Те, кому и терять‑то было нечего.

Как оказалось, именно такие и нужны были в нашем мире.

– Рано еще обмывать. Пусть груз привезут, тогда гульнем, – я накинул на голову капюшон.

Ветер тут, зараза, был пробирающим до костей.

– Домой тогда?

– Не, – я довольно усмехнулся. – У меня сегодня трахательная встреча запланирована. У Олеси выходные, так что дома буду только завтра.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

 

Ландыш

Громко отхлебнув чай с малиной, я устала откинулась на подушки.

Тетя Вера как будто знала – я действительно заболела гриппом. Сегодня уже был седьмой день, жар и ломота, мучавшие меня первые трое суток, отступили, но вот слабость все еще была со мной.

Противная такая, сопровождающаяся потом, который каждый раз проступал, даже когда я делала элементарные вещи. Например, просто пила.

– Совсем расклеилась, – дедушка тяжело вздохнул и поправил на мне одеяло.

Видела, чувствовала – он переживает. Что поделать, я часто болела. Доктор дедушки был неправ – я повзрослела, но так же, с периодичностью в полтора‑два месяца, что‑то подхватывала.

В отличие от меня, дедушка перенес грипп почти незаметно – один день высокая температура и всё. Вот что значит по‑настоящему сильный человек, даже грипп не сумел себя проявить в полной мере.

Зато на мне оторвался. Как же хорошо, что я выздоравливала!

– Вера, – дедушка обернулся на тетю Веру, занятую готовкой супа. Она варила для меня куриный бульон с домашней лапшой. Блюдо хоть и национальное, татарское, но тетя Вера уже давно мастерски вкусно готовила его.

– А? – перестав резать лапшу, тетя Вера посмотрела на дедушку.

– Может вас двоих, тебя и Ландыш, в санаторий отправить?

Я заметила, как в серых глазах тети Веры мелькнуло смятение.

Кажется, идея дедушки ей тоже пришлась не по сердцу.

– Я никуда не хочу! – выдохнула я.

– Что это? – дедушка нахмурился.

Видимо, он ожидал от меня совершенно другой реакции.

– А что там делать? Там всё чужое. Мне и здесь хорошо, – я заставила себя улыбнуться, – к тому же, я чувствую себя гораздо лучше. Твой доктор оказался прав – через неделю наступило облегчение.

Дедушка окинул меня недоверчивым взглядом, и я поспешила его окончательно успокоить:

– Дедушка! День‑два, и я буду уже прыгать по дому. Не переживай.

– Ладно, – он тяжело вздохнул, – но чтобы две недели без этого, как там называется? Чем ты занимаешься? Ше… Шеспинг?

– Шейпинг, – я бы рассмеялась, если бы мне не стало так грустно.

Две недели, плюс еще эта. Значит, мы с Айдаром почти месяц не увидимся.

Что, если он подумает, что после нашей первой встречи я передумала?

Что, если воспримет мое отсутствие, как знак того, что я не захотела продолжения нашего общения?

Сердце в груди сжалось от таких мыслей. Тоскливо так стало, хоть вой. И сделать ничего не могла. Звонить из дома не посмела. Понимала какой опасности подвергла бы всех нас.

– Короче, без физкультуры, – решительно изрек дедушка.

– Ладно, – спорить я не посмела, иначе бы всё это выглядело для дедушки подозрительно.

– Вот и договорились. Кстати, Вадим интересовался, как у тебя дела, приедешь ли ты в субботу. Я сказал, что это будет зависеть от того выздоровела ты или нет.

– А что – в субботу? – я скомкала пальцами шерстяное одеяло, в которое была укутана.

– Да открытие торгового центра. Ты же помнишь, что мы с Аркадием принимали непосредственное участи в его строительстве?

– Да, конечно.

Один из легальных бизнесов дедушки была стройка.

– Так что, если будешь хорошо себя чувствовать, можешь поехать со мной.

– Это – приказ или рекомендация? – я усмехнулась, потому что меня не покидало чувство, что дедушка не оставил надежд свести меня с Вадимом.

– Конечно, я хотел бы видеть тебя рядом. Не скрою, это важное событие, но я не собираюсь жертвовать твоим здоровьем, Ландыш. Поэтому, внученька, ты можешь со спокойной совестью остаться дома.

Последняя фраза уколола мою совесть.

Мне стало стыдно, неловко, и я почувствовала себя чуть ли не предательницей. Ворох мыслей и чувств поднялся в моей голове.

Чувство вины было одно из самых ярких.

Все эти дни, а прежде, годы, дедушка так заботился обо мне! И чем я ему отплатила?