Пуля времени
Испуганный вор дрожит всем телом и непроизвольно отстукивает эту дрожь ногой по кафельному полу. Где‑то там, в примерочной, в которой он заперся.
Оценив окружающую обстановку развитым благодаря профдеформации боковым зрением, Бурлак замечает в помещении еще двоих коллег в бронежилетах. Кивает им, подавая знак на каком‑то общем полицейском языке. Коллеги ухмыляются – среди них нет желающих рисковать собой.
Бурлак быстро подходит к примерочной и молниеносно отодвигает шторку. Вор – молодой парень лет двадцати – в шоке поднимает на него дрожащий ствол.
А Бурлак буднично, словно зашел в примерочную только переодеться, начинает отвязывать веревки и снимать бронежилет, который затем вешает на крюк рядом с горе‑грабителем. Юра обладает аномальной храбростью, восхищающей всех, и товарищей, и женщин.
– Вы… Вы… Вы кто такой?! – истерит молодой парень. – Вы… Вы… Полицейский?!
– Как жарко сегодня. – Бурлак не обращает на него внимания. – И бронежилет совсем не по размеру. А где продавщица?
– Она… Она…
Бурлак разглядывает в зеркало свою двухдневную щетину:
– Это риторический вопрос.
Бурлак выходит из примерочной и тут же возвращается с майкой, на которой красуется яркий принт «KGB». Прижимает майку к телу.
– Как тебе? Не слишком вызывающе?
– Да вы… вы о чем вообще? Я не буду с вами об этом говорить! – Парень продолжает держать Бурлака на мушке.
А тот бесцеремонно толкает налетчика, чтобы усесться рядом.
– Двигайся, чего расселся?
Бурлак снимает через голову собственную футболку и напяливает «KGB», в то время как налетчик смотрит на него во все глаза.
Капитан стоит перед зеркалом и делает вид, будто меряет обновку. Но на самом деле следит за каждым движением своего подопечного.
– Вы не настоящий полицейский! – решает наконец бандит и опускает ствол.
– Настоящий.
Бурлак забирает у горе‑грабителя ствол, поднимает руки фигуранта кверху – прием называется «троллейбус», – застегивает на них наручники и выводит молодого человека из примерочной. На все про все – не больше десяти секунд.
– Вы… вы… меня обманули! – У грабителя буквально слезы на глаза наворачиваются.
– Я делал свою работу, – парирует Бурлак.
А в это время уже слышен топот ног. В бутик влетают все, кто следил за происходящим снаружи.
Простые опера поздравляют Юру с успешным завершением операции. Говорят, что он был хорош. Как всегда. Только начальство пребывает не в духе. Тоже как всегда.
– Ты чего тут устроил?! – Кукуян настолько на взводе, что даже отказывается от привычного мата. – Бурлак? Тебе кто позволил жизнью рисковать? А если бы он выстрелил? А если бы попал? Ты зачем броньку снял? Ума‑то нет вообще?! Как… как… каким местом ты вообще думаешь, Бурлак, а?!
Чуть отдышавшись и растерев платком испарину, продолжает:
– Ладно, иди уже с глаз моих. Свободен!
– Есть. – Опер разворачивается, чтобы уйти.
Но начальнику, как обычно, еще есть что сказать:
– А где Рогинский твой? Почему нет на рабочем месте?
– Желудочно‑кишечный грипп, – врет Бурлак.
– Ты мне лапшу‑то не вешай… Я даже заболевания такого не знаю. Ладно, как вернется, разберемся. Свободен!
– Есть. – Бурлак кивает и удаляется, притопнув каблуками, словно служивый начала прошлого века, оставив оперативников за глаза обсуждать свое везение и патологическое бесстрашие.
7
А Бурлак уже в библиотеке на Петровских линиях. В полукилометре от штаба всей московской полиции. С работой справился быстрее, чем можно было ожидать. Как говорится, делу время… А между делом можно и томик Гиляровского обменять на что‑нибудь интересное.
Подняв глаза над декольте пышной библиотекарши – такие девушки были в моде в русских деревнях начала прошлого века, – просит следующую книгу.
– Что у вас еще есть похожего?
– Шмелева читали? – лениво интересуется собеседница, заменяя дореволюционный веер современным читательским формуляром.
– «Лето Господне»? Читал.
– «Петербургские трущобы» Крестовского попробуйте.
– Я больше по Москве все‑таки.
– Тогда идите… на наш сайт и ищите все, что вам нужно, по поиску. А не отвлекайте меня от работы!
– Я с электроникой не очень дружу. Мне бы по классике, в бумаге.
Оба молчат. Опер испытывает терпение женщины.
– Давайте я тогда еще раз Гиляровского продлю. На досуге перечитаю.
– Странный вы… Берите. Я не успела его принять. Еще две недели у вас есть.
– Спасибо.
– Ага.
Бурлак уходит. Глядя ему вслед, библиотекарша впервые улыбается и идет пошушукаться с подругами.
8
Следующая точка маршрута – магазин винтажных вещей на Петровке. Если не знать, что Бурлак – суровый мент, вполне можно было бы принять за антиквара и библиофила. Довольно редкое сочетание в одном человеке.
А солнце уже клонится к закату. Вывеска гласит, что магазин закрылся как минимум полчаса назад. Но здесь работает симпатичная девушка Лиза. Кажется, она специально не уходит, чтобы дождаться Бурлака со службы.
При его приближении за стеклом витрины начинается какая‑то активность. Когда он заходит внутрь, Лиза уже бросается его сопровождать:
– Добрый вечер!
– Добрый, добрый… А вы еще не закрылись?
