Развод. Ты предал семью

Свекровь не теряется, кричит и подскакивает ко мне, цепляет меня за локоть и начинает трясти так, что у меня голова кругом идет. Она кричит, а я взгляд перевожу на Назара, молча молю его о помощи, так как его мать явно с ума сошла, иначе это объяснить невозможно.

Но мой муж смотрит на меня с презрением. На его красивом волевом лице холодная маска отчужденности, в то время как взгляд буквально полыхает чем‑то страшным, опасным.

Я знаю каждую черточку его лица, знаю, что, когда он тепло улыбается, от его светло‑голубых глаз идут лучиками маленькие морщинки. Я знаю, каким нежным он может быть, как умеют целовать его твердые губы.

Еще сегодня ночью он ласкал меня, целовал, прижимал к себе и любил так, что я теряла себя, а сейчас его светлые глаза будто льдом покрываются, обжигают меня своим холодом.

– Мерзавка! Я всегда говорила, что ты не достойна дома Усмановых! Но кто меня слушал?! – продолжает кричать мать моего мужа, и я гляжу на перекошенное от гнева лицо.

О том, что Амалия меня не любит, я знала. Это не новость. Черствая, высокомерная женщина явно демонстрировала, что просто терпит меня. И причина мне также известна.

Мать моего мужа изначально мечтала привести в дом дочку своей старой подруги.

Я слышала, что две подруги сватали ее за Назара, пытались их свести, и, когда им показалось, что у них почти получилось привести в дом невестку – мой муж этого не захотел. Отказал в жесткой форме. Разрушил мечты своей матери видеть своей невесткой Фатиму.

И причиной была я. Тогда, конечно, все было для меня тайной. Я даже не знала, что нечаянно помешала чужим планам.

Просто Назар полюбил меня…

Я попалась ему на глаза совершенно случайно. Назар Усманов приехал к нам домой по вопросам бизнеса. Отец был у него одним из поставщиков в важном проекте, но… произошла накладка, очень серьезная. Судя по всему, Усманов мог подать на отца в суд и заставить заплатить огромнейшую неустойку.

Папа не справлялся с теми обязанностями, которые должен был исполнить по контракту. У него были на то причины, он слег, у него был инфаркт, поставки были остановлены, и наша небольшая фирма попала на серьезнейшие неустойки.

Так как отец большую часть времени лежал и был не в состоянии покинуть дом, а о его состоянии узнал Усманов, он решил пообщаться лично с поставщиком, чтобы понять, давать ли ход судебному делу…

Я не знала о том, что у нас в доме гость, пришла к отцу с каким‑то вопросом и замерла, когда совершенно случайно встретилась с огромным широкоплечим незнакомым мужчиной в кабинете отца.

Я тогда взглянула в пронзительные голубые глаза Назара, которые так контрастировали с чуть смугловатой кожей, и пропала…

Мне показалось, что меня молнией ударило. Захотелось сразу же убежать, скрыться, спрятаться.

Мужчина, который смотрел на меня так пронзительно, откровенно пугал и заставлял сердце в груди сбиться с ритма. Я смутилась, единственное, что смогла сделать, – это улыбнуться и, извинившись, выйти из кабинета…

Потом я узнала, что Усманов не стал подавать на отца в суд, и неустойки, которые должен был заплатить отец, были сняты.

Затем нас с семьей пригласили в особняк Усмановых на мероприятие. Тогда, на том вечере, мне все время казалось, что за мной наблюдают, и, пару раз обернувшись, я натыкалась на пронзительный взгляд брутального красавца, вокруг которого будто летала аура опасности и силы.

– Назар Усманов. Завидный жених. Очень резкий и жестокий человек, – услышала я тогда голос отца, который переговаривался с матерью, – если бы он обратил внимание на одну из наших дочерей…

Услышав эту фразу от отца, я сильно удивилась и старалась больше не попадаться на глаза Усманову.

Не знаю. Наверное, я немного струсила из‑за тех чувств, которые вспыхнули в моей груди от одного взгляда на мужчину.

Вокруг Назара на том вечере собирались представительные бизнесмены, они беседовали о делах, и я замечала, что к этому мужчине прислушиваются.

Тогда я сбежала и вовсе ушла с приема в сад, который был открыт для гостей, вошла в оранжерею и застыла от окружающей красоты.

Я всегда любила цветы… Они меня успокаивали, а на вечере Усмановых у меня сердце билось пойманной птицей в грудной клетке.

– Любишь цветы? – вопрос, заданный бархатным голосом, заставляет встрепенуться и повернуться, увидеть перед собой Назара.

Вблизи этот мужчина возвышается надо мной, как скала, и цепкие глаза смотрят внимательно, рассматривают, скользят по моему лицу, а у меня дыхание будто останавливается.

– Да. Особенно хризантемы, – отвечаю, улыбнувшись.

– Интересный выбор. Обычно слышу, что большинство обожает пионы.

Пожимаю плечами. Красивые цветы. Дорогие.

– Вам виднее, что предпочитает большинство, – мой ответ мне самой кажется колким, и я даже смущаюсь от того, что могу оскорбить хозяина дома, в котором я всего лишь гостья. Но Усманова мой ответ веселит, он запрокидывает голову и смеется о души.

В тот вечер мы обменялись несколькими фразами, которые я прокручивала в голове всю ночь, вспоминала красавца мужчину с четкими волевыми чертами лица, а к утру заверила себя, что мне не на что надеяться…

Как говорится, где я и где он…

Только вот Назар на следующий день появился у моего университета, а в руках держал букет белоснежных хризантем…

И в эту же встречу он заявил, что я стану его…

Тогда я отшутилась и сказала, что подобные заявления может делать только мой муж. На что Назар Усманов с совершенно серьезным лицом произнес:

– Значит, ты станешь моей женой.

Я влюбилась в него. Без памяти. Хотя в такого, как Усманов, невозможно не влюбиться…

Он хваткий. Жесткий. Резкий. Скор в принятии решений. Но со мной…

Со мной этот мужчина всегда был необыкновенно мягок, мои действия вызывали у него улыбку. То, что я не далась ему так же легко, как все женщины до меня, вызвало в нем азарт хищника. Помню, как он однажды признался, что во мне его зацепил именно тот момент, что я сторонилась его, отталкивала и не пыталась предлагать себя.

Я тогда посмеялась, и муж прижал меня к себе и поцеловал.

– У меня от тебя крышу просто напрочь сорвало. От тебя. От твоей недоступности…

Он целовал и любил меня, заставляя чувствовать, насколько сильно желает меня, и я плавилась в его руках. Всегда ощущая его как опору, защиту…

А вот сейчас я смотрю в лицо мужчины, в которого влюбилась без памяти, и ничего не понимаю. Натыкаюсь на стену. Его лицо – маска, зубы сжаты, желваки ходуном ходят.