Разыскиваем маму. Срочно! Том 1–2

– О? И это все, что вы хотите мне сказать? – спросила я. – Если не ошибаюсь, то у нас в контракте четко было прописано, что угроз моей жизни и здоровью не будет. Как вы это объясните?

– Я… я должен поговорить об этом с Его Превосходительством Дитрихом, – сказал Брайон, а его взгляд метался из стороны в сторону.

– Он скоро приедет, поговорите, но мне‑то можете что‑то объяснить? – спросила я, однако Брайон…

Убежал. В самом прямом смысле. Рассыпался в извинениях, прокричал что‑то вроде того, что в доме я в безопасности. И убежал.

А я осталась стоять в коридоре и смотреть вслед. Ну, не бежать же мне за ним? Я бы, конечно, могла, но, во‑первых, навряд ли догнала бы, а, во‑вторых, даже если бы догнала, то что мне дальше‑то делать с ним?

Сзади я услышала тихий вздох. Каллисто? Я повернулась и увидела троих остолбеневших детишек и не менее растерянную мантикору.

– У нас разные мамочки были, но такая как вы – в первый раз, – икнул Алекс.

– Брайон еще ни от кого так не убегал, – тихо заметила Амелия.

– И это, с какой стороны не пытайся посмотреть, на любовь не похоже, – с легким ужасом заметила Эва. – Новая мама, а что вы сделали с ним?

Я? Я всего лишь попыталась узнать, грозило ли мне что‑то, но нужно ли детишкам об этом знать?

– Некоторые вещи не стоит знать, – сказала я, выдавливая улыбку.

– Детям? – уточнил Алекс.

– Ни детям, ни взрослым. Никому, – закончила я, а после, стряхнув с себя неприятное оцепенение, поинтересовалась: – Контракт‑то новый принесли? Я сейчас позавтракаю, заодно и почитаю.

–Держите, – послушно протянула мне два листика Эва.

И все вместе мы чинно спустились в столовую. Притихшие детишки немного настораживали, но не больше потенциальных убийц, да и… Опасливые взгляды, которые они на меня бросали, прекрасно грели самолюбие.

Стол накрыли роскошно – и не скажешь, что обычный завтрак на несколько человек, скорее уж, какой‑то банкет. Мы же это все не съедим! И куда потом? Выкидывать?

Как оказалось, вовсе нет: всю еду погружали в состояние стазиса, а потом доставали. Так что, если какие‑то блюда останутся нетронутыми, то не пропадут. Все это, хрумкая салатом, рассказал мне Алекс, не преминув заметить, сколько долго мне придется учиться, ведь я не знаю основного.

Я отнеслась к этому спокойно – против правды не пойдешь А вот что меня действительно вывело из себя, так это та вакханалия (иначе не назвать), которая началась сразу же после завтрака!

Потому что иначе, чем вакханалией, поведение Брайона я назвать не могла! Взрослый же мужчина, так почему тот же мелкий Алекс и то смелее?

В общем, Брайон меня избегал. Если прям конкретно говорить, то он убегал, прятался, использовал магию, чтобы я не успела с ним заговорить. Один раз, когда я выбежала на крыльцо дома за ним, то он сбежал от меня прямо по крыше особняка!

Зато не забывал подсовывать мне записочки всякие учебники. «Правила поведения приличной леди в приличном обществе», «Правила поведения приличной леди в неприличном обществе», «Основы магии», «Основы истории мира», «Управление герцогством. Лучшее пособие для идеальной герцогини». Гора книг и записок на моем столе росла, а их названия вызывали множество вопросов. Попадись мне Брайон, я бы его привязала к стулу и допросила. Я приехала сюда быть «мамой» для детишек, а не герцогиней! Зачем мне аж пять книг по управлению?! Повар и садовник, которых я с огромным трудом обнаружила в дальней пристройке, когда осматривала поместье, лишь улыбались и искренне говорили, что ничего не знают.

Впрочем, один плюс от поведения Брайона все‑таки был: дети стали меня опасаться. И вежливости прибавилось, ну, кроме Амелии разве что. Зато в подписанном контракте, судя по всему, сюрпризов не было. А еще Франсуа‑Доминик своим ядовитым хвостом больше не махала. Настораживало, что кота Соломона, которого Брайон прозвал боевой единицей, обнаружить так и не удалось, а у детей начались занятия по магии, так что даже и не спросить.

Кажется, я осталась в абсолютном одиночестве. И даже Франсуа‑Доминик, разумная мантикора, необходимая для защиты моей чести, вечером не появилась в моей спальне. Хорошо хоть, что кормили исправно.

А мантикору я сама пошла разыскивать. Лучше уж живое и мохнатое разумное существо, чем странно ведущий себя призрак.

Франсуа нашлась в библиотеке вместе с детишками, которые что‑то бурно обсуждали. Даже двери не прикрыли – ну как можно так ошибаться? Мои мелкие всего очень хорошо знали, что дверь, где обсуждаются тайны и готовятся заговоры, нужно плотно прикрывать и еще одеялом заделывать, чтобы звук не шел.

– Она странная! – прошипел Алекс. – Она очень странная, иначе бы Брайон ее так не боялся.

– Не преувеличивай, Брайон всех наших потенциальных мамочек боится после того, как одна к нему приставала, вторая бросалась в него туфлями, а третья грозилась упечь в тюрьму за издевательство.

– Какое издевательство? Когда было? – О, кажется голос Эвы. – Брайон же хороший, даже когда мы его обижаем, он почему‑то вздыхает и не пытается обидеть в ответ. Хороший, очень хороший!

– Это когда Брайон оставил нас с ней наедине. Ну, помнишь ту высоченную брюнетку в длинном платье? – мальчишеский голос просто искрил раздражением и неприятием.

– Которой Франсуа подол платье ядом испортила, а Соломон изодрал в клочки низ юбки после того, как она нас мелким магическим скотом назвала? – уточнила Эва, а вот я невольно нахмурилась.

Это что за «мамочка» такая‑то? Да, дети не из простых, общение с ними местами весьма сомнительное удовольствие. Но границу, которая отделяет детское бахвальство от настоящей жестокости, они не перешли ни разу. А вот описанная ими брюнетка – очень даже. Аж руки зачесались схватить ее за волосы и засунуть под холодный душ, чтобы дурь из своей головы вымылась! Лучше бы, конечно, выбилась, но насилие – это плохо. Разумеется, я не воспылала любовью к этим наглым детишкам, но от некоторого сочувствия никуда не деться. Если это не первый случай, то, боюсь, их недоверие к потенциальным мамочкам вполне оправданно.

– Ага, она самая, – ответил Алекс. – Но даже если те дамочки творили абы что, то Брайон никогда так не убегал, максимум, запирался у себя и звонил дяде жаловаться. А тут что? Она ему ничего не сделала, а он убегает.

– Слушай, а может она…

Что там сказала Амелия, я не разобрала: слишком уж тихо прошептала. Обидненько. Я сделала шажок к двери и, кто бы сомневался! Пол скрипнул. Услышали?

Я с минуту не дышала, надеясь, что пронесло, но нет: три любопытные мордашки тут же высунулись из дверного проема, а Амелия спросила:

– Вы что тут делаете? Подслушиваете?

– Нет, – неловко улыбнулась я. – Ищу Франсуа‑Доминик. Мне же с ней положено ночевать?

– А… уже не положено, – ответил Алекс. – Браойн уехал, так что спокойно можете спать одни. Или…

– Или хотите с Франсуа‑Доминик? – понятливо уточнила Амелия. – Грустно без нее?