Рискованное дело
Джонас вспоминал последний телефонный разговор с братом. Джерри ни разу не обмолвился, что зарабатывает на жизнь уроками подводного плавания. Он взахлеб рассказывал о каком‑то «крупном дельце», которое у него «на мази». Большие деньги, звездный час.
– Он не выкупил у вас долю предприятия? Не стал вашим партнером?
На лице Лиз появилось странное выражение. Джонас так и не понял, что это: гордость, презрение или насмешка.
– Мистер Шарп, партнеров я не привлекаю. Джерри работал на меня, вот и все.
– Все? – Незваный гость снова выразил удивление. – Он ведь у вас жил.
Лиз прекрасно поняла, на что он намекает. Ей уже пришлось отвечать на похожие вопросы полицейских. Она решила, что ответила на все вопросы и уделила Джонасу Шарпу достаточно своего времени.
– Вещи Джерри здесь. – Встав, она направилась к комнате Веры и встала на пороге, ожидая, что Джонас к ней подойдет. – Я только начала складывать их. Наверное, вам захочется разобрать их самому. Не торопитесь.
Она собралась отойти, но Джонас взял ее за плечо. Он смотрел не на нее, а в комнату с розовыми стенами и кружевными занавесками на окнах, с полками, заставленными куклами и мягкими игрушками. Вещи Джерри были кое‑как набросаны на спинке крашеного белого стула и на цветастом покрывале. Джонаса снова кольнула боль.
– Это все? – Все, что осталось от брата…
– Я еще не смотрела в комоде и в платяном шкафу. Но полицейские обыскали все. – Внезапно на нее навалилась огромная усталость. Она сняла полотенце с головы. После того как по плечам рассыпались темно‑русые, еще влажные волосы, ее лицо показалось Джонасу еще более нервным.
– Я ничего не знаю ни о личной жизни Джерри, ни о его личных вещах. Это комната моей дочери. – Она повернула голову, и их глаза встретились. – Сейчас ее здесь нет; она учится в школе. Джерри спал вон там. – Лиз вышла, оставив его одного.
На то, чтобы собрать вещи Джерри, у Джонаса ушло двадцать минут. Брат путешествовал налегке. Джонас вынес чемодан в гостиную и принялся бродить по дому. Жилище Элизабет Палмер оказалось совсем небольшим. В предвечерних сумерках он осмотрел вторую спальню. Здесь царил полумрак, только на кровати из ротанга виднелось что‑то оранжевое. Рядом с кроватью стоял письменный стол, заваленный папками и бумагами. Здесь пахло пудрой и специями. Выйдя, Джонас направился на кухню, туда, где находилась Лиз.
Когда его ноздри уловили аромат кофе, Джонас вспомнил, что с утра ничего не ел. Не оборачиваясь, Лиз налила вторую чашку. Ему не нужно было ничего говорить – она и так поняла, что он здесь. Вряд ли ему вообще нужно объявлять о своем приходе.
– Со сливками?
Джонас провел рукой по волосам. Ему показалось, будто он вошел в чужой сон.
– Нет, черный.
Лиз обернулась с чашкой в руке и невольно вздрогнула. Кофе расплескался.
– Извините, – прошептала она, протягивая ему свою чашку. – Вы так похожи…
– Вас это смущает?
– Лишает присутствия духа.
Джонас отпил кофе; в голове немного прояснилось.
– Вы не были влюблены в Джерри.
Лиз смерила его удивленным взглядом. Она уже поняла, что Джонас Шарп считает ее любовницей своего брата, но не думала, что он продолжит допрос.
– Мы с ним были знакомы всего несколько недель. – Она вдруг рассмеялась, вспомнив другое время и другую жизнь. – Нет, я не была влюблена в него. Нас объединяли сугубо деловые отношения, хотя по‑человечески он мне нравился. Он был очень самоуверенный, прекрасно сознавал всю силу своего обаяния. Пока он у меня работал, от туристок отбою не было… Да, Джерри был тот еще жук, – пробормотала она и, опомнившись, испуганно добавила: – Извините.
– Ничего.
Джонас невольно шагнул к ней. Лиз Палмер высокая – ростом почти с него. От нее пахнет пудрой, хотя на лице ни следа косметики. Он снова подумал: Лиз Палмер совсем не во вкусе Джерри. Но глаза…
– Именно таким и был мой брат.
– Среди моих знакомых всякие попадаются, – невозмутимо, ровным тоном продолжала Лиз. – Обаятельных хватает, но таких безобидных и добрых, как ваш брат, я встречала редко. Джерри… был славный. Надеюсь, что… в общем, тех, кто это сделал, найдут.
Она увидела, как его серые глаза словно подернулись льдом. Внутри у нее что‑то дрогнуло, и она напомнила себе, что холод часто бывает опаснее жара.
– Непременно найдут. Возможно, мне понадобится еще раз поговорить с вами.
Просьба казалась достаточно простой, но ей почему‑то трудно было согласиться. Ей не хотелось больше с ним разговаривать и вообще каким‑то образом быть причастной к этому делу.
– Больше мне нечего вам сообщить.
– Джерри жил у вас в доме, работал на вас.
– Я ничего не знаю! – Лиз отвернулась к окну и невольно повысила голос. Ей надоели расспросы, надоели зеваки на пляже, которые тычут в нее пальцами: смотрите, смотрите, она нашла труп! Ей надоело, что жизнь ее перевернула гибель человека, которого она почти не знала. И еще ее раздражает сам Джонас Шарп. Такой, если ему что‑то надо, ни перед чем не остановится. – В полиции меня допрашивали несколько раз; им я сказала то же самое. Джерри у меня работал. Мы с ним виделись по нескольку часов в день. Не знаю, куда он уходил по вечерам, с кем встречался, чем занимался в свое свободное время. Какое мне дело? Главное – чтобы он вовремя платил мне за комнату и выходил на работу. – Она оглянулась на Шарпа; на ее лице появилось решительное выражение. – Мне жаль вашего брата, я очень вам сочувствую. Но я тут ни при чем.
Джонас заметил, что она то сжимает, то разжимает кулаки. Он догадался, что она чего‑то боится, но истолковал это по‑своему.
– У меня другое мнение, миссис Палмер.
– Мисс Палмер, – поправила Лиз, и Джонас медленно кивнул, запоминая. – Я ничем не могу вам помочь.
– Мы ничего не выясним, пока не поговорим.
– Хорошо. Я не буду вам помогать.
Он потянулся за бумажником.
– Джерри остался вам должен за комнату?
Его слова ударили ее, словно пощечина. Глаза, которые только что были добрыми и грустными, гневно сверкнули.
– Он ничего мне не должен – как и вы. Если вы уже допили кофе…
Джонас поставил чашку на стол.
– Да, допил. Пока у меня все. – Он в последний раз внимательно осмотрел ее и снова подумал: она совсем не во вкусе Джерри – и не в его вкусе. И все же ей придется кое‑что усвоить. Если понадобится использовать ее, чтобы все выяснить, он это сделает. – Спокойной ночи.
